Алексис Токвиль - Старый порядок и революция

Некогда в очень многих приходах существовали благотворительные фонды, которые, по мысли их основателей, имели своей целью оказание помощи жителям данного прихода в случаях и способами, определяемыми специальным распоряжением. Большинство из этих фондов в последние годы существования монархии были либо разрушены, либо отвлечены от решения своих первоначальных задач постановлениями совета, т. е. чистейшим произволом правительства. Обыкновенно переданные селам таким образом капиталы отбирались в пользу соседних приютов. Собственность же этих приютов, в свою очередь, была преобразована так, что совершенно не имело ничего общего с первоначальным замыслом их основателей, что, без сомнения, не было бы ими одобрено. Эдикт 1780 г. разрешил этим учреждениям продавать имущество, переданное им в разное время в бессрочное пользование, а затем вырученную сумму передавать государству, обязывающемуся платить им за это проценты. Как утверждали в то время, это было попыткой найти благотворительности предков более достойное употребление, чем они сами могли предложить. При этом забывалось, что лучшим способом научить людей нарушать личные права живых является игнорирование воли умерших. Пренебрежение к ушедшим предкам со стороны администрации Старого порядка оставалось непревзойденным. Она никогда не проявляла и тени той педантичной щепетильности, что заставляет англичан все могущество социального организма обратить в под- держание и помощь при исполнении последних распоряжений каждого гражданина и выказывали больше почтения и уважения памяти человека, нежели ему самому.

Такие меры правительства, как реквизиция, обязательная продажа продовольственных излишков, установление максимальных цен, имели прецеденты при Старом порядке. Как я мог убедиться, в голодные годы администрация заранее устанавливала цены на продукты, доставляемые крестьянами на рынок; а поскольку крестьяне, боясь принуждения, туда не являлись, администрация издавала приказы, заставляющие их сделать это под страхом штрафа.

Однако самое опасное воспитание несли в себе некоторые формы уголовного законодательства, применявшиеся к народу. Раньше бедняк был надежнее защищен от притязаний более богатого и более могущественного гражданина, чем это обычно себе представляют. Но если ему доводилось сталкиваться с государством, то, как указывалось выше, он имел дело с исключительными судами, с предубеждением судей, с торопливым и фиктивным разбирательством, с приговором, подлежащим исполнению без обжалования и промедления. "Его величество повелевает старшине дозорной команды и его помощнику ведать дела о возмущениях и скопищах, ( стр.151) могущих возникнуть по случаю хлебных затруднений; повелевает, чтобы процессы были разбираемы и решаемы ими окончательно в. порядке полевого суда, и всем прочим учреждениям запрещается рассматривать такого рода дела". С помощью постановления королевского совета вершили суд на протяжении всего XVIII века, как явствует из протоколов дозорной команды. В таких случаях ночью оцепляли подозрительные деревни, на рассвете проникали в дома и задерживали заранее намеченных крестьян, не имея при этом никаких особых полномочий. Задержанный таким образом человек мог длительное время содержаться в тюрьме, прежде чем предстать перед своим судьей. Эдикты предписывали допрашивать обвиняемого в течение 24 часов с момента ареста, но это постановление было весьма формальным и соблюдалось редко.

Таким вот образом миролюбивое и довольно прочное правительство ежедневно преподносило народу урок уголовного воспитания, более пригодный для революционного времени и наиболее удобный для тирании. Эта школа была всегда открыта, и Старый порядок довел до самого конца опасное воспитание низших классов. Даже Тюрго в этом отношении тщательно следовал примеру своих предшественников. Когда в 1775 г. его новое хлебное законодательство вызвало сопротивление в парламенте и бунты в селах,. он испросил у короля приказ, который передавал бунтовщиков, минуя суды, превотальной юрисдикции, которая, как говорилось в приказе, "предназначена преимущественно для подавления народных возмущений, когда бывает полезно быстро преподать пример строгости". Более того, все крестьяне, покидавшие свой приход без удостоверения, подписанного священником и синдиком,. подлежали преследованию, задержанию и передаче в превотальный суд как бродяги.

Правда, в монархии XVIII века строгостью отличалась лишь формальная сторона дела, на деле же наказания были всегда умеренными. Правительство предпочитало внушать страх, нежели причинять страдания. Точнее, произвола и насилия оно придерживалось в силу привычки и от безразличия, но по характеру своему было миролюбивым. Однако от этого только упрочивалась склонность к расправам без суда и следствия. Чем легче было наказание, тем проще забывался способ его наложения. Мягкость приговора заслоняла собой весь ужас процедуры.

Опираясь на факты, я осмелюсь утверждать, что значительное число методов, используемых революционным правительством,. имели прецеденты и прообразы в мерах, принимавшихся по отношению к простому народу на протяжении двух последних веков монархии. Старый порядок передал Революции многие из своих форм, а та дополнила их жестокостью своего гения. ( стр.152)

ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА

1. Каким образом английское судопроизводство доказывает, что политические институты могут заключать в себе множество второстепенных недостатков, что, однако, не препятствует достижении" основной цели, заложенной при их установлении. (к стр.140)

Способность наций к процветанию вопреки несовершенству второстепенных политических институтов при жизненности общих начал и общего духа, пронизывающего все учреждения, лучше всего проявилось в английской организации правосудия, описываемой Блэкстоном.

Здесь прежде всего бросаются в глаза два главных источника разнообразия:

1) многообразие законов,

2) многообразие судов, применяющих эти законы.

I. Многообразие законов.

1. Существуют различные законы, действующие собственно в Англии, в Шотландии, в Ирландии, в различных владениях Великобритании в Европе, каковыми являются, например, остров Мэн, Нормандские острова и т. д., и, наконец, законы, действующие в колониях.

2. Собственно в Англии различают 4 категории законов: обычное право, установления, римское право, правосудие. Обычное право, в свою очередь, подразделяется на общие обычаи, принятые во всем королевстве, и на обычаи, действующие в отдельных сеньориях, иногда даже употребляемые каким-либо одним классом: например, обычное право торговцев и проч. Эти обычаи подчас противоречат друг другу, как, например, идущий в разрез с общими тенденциями английского законодательства обычай раздела наследства поровну между всеми детьми (gavelkind) и, что еще более поразительно, обычай, отдающий право первородства младшему из детей.