Коллектив авторов - Источниковедение

Таким образом, в современном историографическом исследовании применим тот же принцип, что и в источниковедении источников иных видов.

Авторы данного учебного пособия исходят из того, что источниковедческий подход выступает базовым в теоретической основе источниковедения историографии.

Феноменологическая концепция источниковедения позволяет выделять виды (монографии, статьи, диссертации, тезисы, рецензии, учебные пособия и т. д.) и группы (по типам исторического знания: научное исследование и социально ориентированное историописание) историографических источников по целеполаганию. Такая практика дает возможность выявлять другой – иной по отношению к научной истории – тип исторического знания, избегая при этом выстраивания иерархии работ историков по их значимости (научные, не совсем научные, совсем не научные и т. д.), заставляя рассматривать группы и виды историографических источников как рядоположенные.

По типу представленного в историографических источниках исторического знания их целесообразно разделить на две группы:

1) группу видов историографических источников научной истории;

2) группу видов историографических источников социально ориентированного историописания.

Такое разделение важно для исторической науки, так как применяемый источниковедческий подход позволяет выявлять процесс профессионализации исторического знания, с одной стороны, а с другой стороны, понять иной, не относящийся к научной истории тип исторического знания, который чаще всего презентируется под видом научного и использует фактологию научной истории.

Классическая европейская модель научной истории с самого своего возникновения начала выполнять поставленную эпохой Просвещения задачу рационализации человеческого знания вообще и исторического в частности, старалась изгнать из него нерациональное (ненаучное) представление о прошлом и при помощи историографического анализа дискредитировать стратегии ненаучного или практического к нему отношения. В этом плане примечательна мысль А. Л. Шлёцера, рожденная искренним желанием избавить русскую историю от ненаучных представлений о прошлом:

Вдруг и совсем нечаянно Руская история очевидно начала терять ту истину, до которой довели было ее Байер и его последователи, и до 1800 г. падение это делалось час от часу приметнее. Падение? Роковой ход? [здесь и далее выделено автором. – С. М. ] Как это не естественно, не слыхано! Но вот

доказательства: а) Величайший русский знаток отечественной истории, Болтин, сам возмутил первые оныя тем, что не смотря на летописи, а следуя ТАТ. [В.Н. Татищеву], выдал Руссов за Финнов, а Варяжское море за Ладожское озеро; но еще более тем б) что ложный Иоакимовский отрывок, от которого уже отказались МИЛ. [Г.Ф. Миллер], ЛОМ. [М.В. Ломоносов] и ЩЕРБ. [М.М. Щербатов], объявил за истинный. в) Сии два главные заблуждения, выданные столь важным человеком, ворвались во все книги <���…>. д) Хотя многие и говорили, что не слича Нестора ни за что не льзя приняться; однако же ни кто не принимался за такое трудное дело. Эти господа продолжали как и прежде в свободное время заглядывать в две, три рукописи, сравнивать их слегка и выбирать из разнословий то, которое понравится, не разбирая принадлежит ли это слово Нестору, или вписано глупым переписчиком <���…>. Наконец, з) новый русский издатель Георгиева описания народов в России обитающих [А.Л. Шлёцер имеет в виду издателя И. Глазунова, напечатавшего со своим предисловием труд И. Г. Георги [640]. – С. М. ]), даже вытащил опять из гробов почивших <���…> лет 70 тому назад, Мосоха Яфетовича и Скифа, правнука Яфетова… [641]

Примечательна приведенная мысль не только тем, что ее автор не соглашается с И. Н. Болтиным, И. Г. Георги и др., а тем, что у А. Л. Шлёцера была уверенность в том, что если в русской историографии уже появились примеры «правильной» истории, то все станут ей следовать.

Как показывает практика, сегодня историки продолжают сожалеть по поводу «безответственного» использования прошлого и «злоупотребления историей», правда, при этом подчеркивают, что раньше «злоупотребляли» историей не меньше, чем в настоящем [642].

Философы и историки уже давно стали выделять виды исторического письма, связанные с воспитательными, идеологическими или политическими задачами: «прагматическая» (Г. В. Ф. Гегель, Р. Арон, И. М. Савельева, А. В. Полетаев), «практическая» (В. С. Иконников, Б. Кроче, М. Оукшот, Х. Уайт), «политическая» (Дж. Г. Ф. Покок) и другие истории. Однако разговор о разных видах истории ориентирует нас на выявление некоторых способов историописания, но не предполагает акцентировать внимание на целеполагании практики историописания для выявления научного и иных типов исторического знания. Инструментом, позволяющим выявлять целеполагание акта историописания, выступает область историографии, изучающая историю историописания с точки зрения источниковедения, – это источниковедение историографии.

С XVIII в., со времени формирования классической европейской историографии, в поле исторического знания начинается сосуществование как минимум двух типов письма истории: социально ориентированного и научного. Сама классическая европейская историография, наследовавшая от христианской традиции историописания линейную модель истории, возникла именно как часть предприятия по строительству наций. Поэтому два типа исторического знания, выполняя в европейских обществах одни и те же задачи – конструирование национально-государственной истории и ее трансляцию в общественное сознание, отличались друг от друга по важному принципу – целеполаганию, которое предшествовало процессу историописания и во многом обусловливало его.

Таким образом, при изучении соотношения разных типов исторического знания вполне работает базовый принцип источниковедения, применяемый при определении видовой природы исторического источника, – целеполагание . Сосредоточение внимания на типах исторического знания – научном и социально ориентированном – способствует выявлению специфики их сосуществования и помогает вырабатывать критерии, позволяющие в историографическом исследовании (в частности, в предметном поле источниковедения историографии) отличать научное исследование от социально ориентированного историописания. В связи с этим важно уточнить понятие «социально ориентированное историописание».

Понятие «социально ориентированное историописание» имеет терминологический характер. Любое знание как результат познавательной деятельности имеет социальную направленность. Но в социально ориентированной практике историописания социальные функции доминируют над научными (научная история признает приоритет научной функции над социальной). Социально ориентированное историописание не стремится быть нейтральным к прошлому, как того требует наука, оно поддерживается и/или актуализируется историческим сознанием общества, а также навязывающей обществу «нужный» образ прошлого властью.