Коллектив авторов - Источниковедение

Русь была передовой страной по сравнению со многими народами северо-востока и степного юга. Русь была своего рода богатырской заставой, заслонившей запад от натиска кочевников. Русский народ создал в ту эпоху яркую и самобытную культуру, послужившую впоследствии основой культуры русских, украинцев и белорусов [677].

Следующий проект «История СССР с древнейших времен до наших дней» в двух сериях и 12 томах (первая серия в шести томах – с древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции; вторая серия в шести томах – от Великой Октябрьской социалистической революции до дней написания труда) выполнялся с 1966 г. по 1980 г. [678]Последний, 12‑й том так и не был издан. Если в первом случае («Очерки истории СССР») советские историки закончили изложение событий национально-государственной истории концом XVIII в. и проект был остановлен, то во втором случае («История СССР») редколлегии и авторам не удалось изложить советскую историю после 1961 г.

Незаконченные проекты по написанию национально-государственной истории, осуществлявшиеся в контексте неклассической исторической науки, свидетельствуют о кризисе национально-государственных гранд-нарративов, который начался вместе с кризисом классической модели исторической науки. П. Нора замечает об этом:

Эта модель истории больше не работает. Ни с точки зрения научной, ни с точки зрения моральной, ни как метод, который она применяет, ни как соответствующая ей философская система. Ее распад начался в эпоху между мировыми войнами… [679]

В отечественном историографическом процессе национально-государственная история, создававшаяся трудами историков XIX – начала XX в. как русская история (великорусская, малороссийская, белорусская), была разрушена после 1917 г., ей на смену пришла история СССР и «советского народа», но и последняя начала ломаться к концу 1980‑х годов и окончательно оказалась разрушена после 1991 г.

Национально-государственные нарративы, выстроенные в линейной модели и логично структурированные по вехам государственного строительства, служили удобным материалом для трансляции исторического знания в образовательном процессе как в высших учебных заведениях, так и в средней школе. Многие европейские историки, конструировавшие большие национально-государственные нарративы, выступили еще и авторами учебных пособий. П. Нора в качестве примера создания учебника по истории Франции и французского национально-государственного нарратива приводит случай историка Э. Лависса (1842–1922):

Наука и патриотизм <���…> шагали в ногу. Эрнест Лависс может быть назван их лучшим певцом, потому что этот великий деятель Республики в области образования являлся одновременно автором школьного учебника, долгое время обладавшего практически полной монополией в школьном преподавании, а именно – «Малого Лависса», издаваемого миллионами экземпляров. И одновременно он был создателем гигантской «Истории Франции» в 27 томах, этого подлинного памятника критической и позитивистской истории. Событийный кадр и хронологический рассказ, заданные этой историей, не утратили своей значимости вплоть до наших дней. Такая историческая модель, тысячи раз повторенная, отвергнутая, опротестованная, но в основном воспринятая, была мощным создателем нашей коллективной памяти и нашего способа совместного бытия [680].

Учебная литература по национальной истории широко издавалась уже в XVIII в. В России наиболее популярными были «Синопсис» (написанный или редактированный Иннокентием Гизелем, первое издание в Киеве в 1674 г.; в дальнейшем книга выдержала около 30 изданий в академии наук), «Краткий российский летописец» М. В. Ломоносова (1760), «Перечень российской истории от князя Рюрика до настоящего времени» А. Л. Шлёцера (1783), «Историческая и хронологическая и поколенная роспись всех в России владеющих великих князей, царей, императоров, императриц» Е. Д. Кушелевой (1785), «Краткое описание российского государства, по нынешнему его разделению, изданное в пользу Общества благородных девиц» П. А. Наумова (1799), «Краткая российская история, изданная в пользу народных училищ» Ф. И. Янковича де Мириево (1799), «Краткая российская история, для употребления юношеству, начинающему обучаться истории, продолженная до исхода XVIII столетия» М. Ф. Берлинского (1800) и др.

Однако именно в XIX в. вместе со становлением модели классического европейского образования, расширением сети учебных заведений и усиливающимся вниманием правительств к народному образованию (не случайно в 1802 г. в Российской империи создается Министерство народного просвещения) и, соответственно, к курсам национальной истории активизируется процесс издания учебников и учебных пособий по этой дисциплине. Наиболее популярными в университетской и гимназической учебных практиках становятся пособия, подготовленные крупными историками. Например, таким стал приведенный выше труд Н. Г. Устрялова «История России» в пяти частях (1839–1841). Первоначально он предназначался автором как дополнение к лекционному курсу в Санкт-Петербургском университете (издание 1837–1839 гг., 4 ч.), а затем выдержал пять изданий.

Для подтверждения социальной ориентированности «Русской истории» Н. Г. Устрялова обратимся к двум первым частям этой работы. Сразу можно отметить, что историк старается «забыть» некоторые «неудобные» страницы истории, где, например, славяне разоряли соседей; он оправдывает князей, захватывавших земли финских и балтских народов, и при этом внушает читателю представление о «миролюбивом» предке. В модели русской истории Н. Г. Устрялов использовал стратегию как оправдания предков и наделенных властью правителей, так и умолчания о некоторых сторонах их деятельности (например, поход Ярослава Мудрого в Польшу), не вписывавшихся в его рассказ о строительстве русского государства. Ярко проявляется имперский характер исторического дискурса Н. Г. Устрялова в сюжетах, описывающих взаимоотношения России с народами северной Азии. В этих рассказах уже нет и намека на какое-либо оправдание экспансии русского народа-государства на территорию других народов. Здесь звучит гордость за проявленный героизм и даже за проявляемую жестокость по отношению к последним [681]. Важно отметить, что, по мнению исследователей (например, К. Лоренца), в рамках классической европейской историографии российскую и британскую истории, соединившиеся с историями империй, можно считать одним из вариантов национальной истории, так как обычно они моделировались при помощи прошлого одной главной нации [682].

Для гимназий Н. Г. Устряловым был подготовлен учебник «Начертание русской истории для средних учебных заведений» (1839), издававшийся до 1857 г. Во введении к нему историк ставил вполне практическую задачу, характерную для социально ориентированной истории, – воспитание лояльности к режиму, указывая: