Игорь Дроговоз - Танковый меч страны Советов

В последующие годы на вооружении танковых войск был, по сути, один танк, но в трех разных исполнениях — Т-64, Т-72 и Т-80. Парадокс заключался еще и в том, что каждый из них официально назывался «основным». За создание всех этих танков конструкторам, директорам и генералам были вручены премии, ордена, очередные и внеочередные звания. Ну, а армейским танкистам достались хлопоты — разные марки горючего, эксплуатационных материалов, множество видов запчастей, специальных инструментов и оборудования для обслуживания различных по конструкции и комплектации машин.

Согласитесь, это ведь ненормальное явление, если в Вооруженных Силах СССР в конце 80-х годов применялось свыше 400 типов двигателей, для эксплуатации которых требовалось 250 наименований горюче-смазочных материалов, а на 21 типе гусеничных машин использовали 17 типов двигателей, 20 типов гусениц, 19 типов катков ходовой части.

Для размещения сотни образцов техники использовали 34 различных боевых шасси.

Командующий 28-й армией генерал Арменополов в конце семидесятых годов даже обратился в Генеральный штаб с просьбой — сделать танковый парк его армии однородным. Ведь в ней имелось пять типов танков, каждому из которых требовались свои боеприпасы, горючее и запчасти, не подходившие к другим. Просьба так и повисла в воздухе.

«Щестьдесятчетверка» дала жизнь и главному наследственному дефекту отечественных танков — экипаж боевой машины сидел буквально на бочке с порохом. Справа от механика-водителя был расположен топливный бак-стеллаж, в котором размещались семь выстрелов к пушке. Командир и наводчик находились в окружении боеукладки из 28 выстрелов. При таком размещении боеприпасов любое попадание в боекомплект и его детонация заканчивались гибелью экипажа. Сотни танкистов стали жертвой этого конструктивного недостатка.

Нижнетагильский Уралвагонзавод в стороне тоже не остался, создав на базе Т-64 новую его модификацию — Т-72 «Урал». Цель была благая — ликвидировать выявленные при эксплуатации «шестьдесятчетверки» дефекты. Вместо ненадежного харьковского двигателя установили 12-цилиндровый многотопливный дизель В-46 с турбонаддувом, повысили надежность ходовой части и механизма заряжания. Менее сложная в устройстве и эксплуатации «семьдесятдвойка», по остальным характеристикам практически равноценная Т-64, в 1973 году была принята на вооружение. Многие руководители и генералы получили очередную порцию наград и чинов.

При этом надо отметить, что министр обороны СССР Д.Ф. Устинов, долгие годы бывший руководителем оборонной промышленности, считал танк Т-72 шагом назад, по сравнению с «шестьдесятчетверкой». Его броня была монолитной, уступая комбинированному бронированию Т-64. К тому же, наладив серийный выпуск Т-72, военная промышленность продолжала строить «шестьдесятчетверки», в процессе производства устраняя выявленные недостатки. Гораздо дешевле было бы производить одну модель основного (!) боевого танка.

Боевое крещение танки Т-72 получили в 1982 году, во время боев в ливанской долине Бекаа между сирийскими и израильскими войсками, встретившись с модернизированными танками М48, М60 американского производства и новейшими «Меркавами», построенными в Израиле.

Прямой наводкой

После этих боев, результат которых был не очень удачным для сирийцев, на все танки Т-64 и Т-72 Советской Армии начали спешно устанавливать навесную динамическую защиту (в последующем появилась и встроенная), а в боекомплект модернизированной пушки — пусковой установки 2А46М вошли управляемые противотанковые ракеты с лазерным наведением.

Развитием семейства Т-64 и Т-72 стали танки Т-80. Их отчим домом стал знаменитый Кировский завод в Ленинграде. На этих машинах вместо испытанных временем и боями дизелей начали устанавливать газотурбинные двигатели, о которых много говорили на Западе. Естественно, что советское руководство не могло остаться в стороне от прогресса (как оно его понимало — это уже другой вопрос) и велело срочно поставить турбину на танк. За скобками остались недостатки ГТД — огромный расход топлива, потребность в большом количестве чистого воздуха для питания двигателя и высокая стоимость (на это у нас вообще было не принято обращать внимания — «все для фронта — все для победы»).

В новогоднем лесу: «восьмидесятка» в роли Снегурочки

Но поскольку использовать «восьмидесятки» предполагалось на ухоженных асфальтированных дорогах Европы, то проблемы с очисткой воздуха для турбины первоначально игнорировали. Но опыт войсковой эксплуатации модной новинки заставил о многом задуматься и уже с 1985 года на «восьмидесятку» стали ставить старые надежные дизели.

Бесконечно модернизируя и совершенствуя базовую конструкцию «шестьдесятчетверки», отечественные конструкторы прозевали момент качественного скачка в развитии западной бронетехники. Американские танки Ml «Абрамс», немецкие «Леопард»2, французские «Леклерки» по своим боевым возможностям превзошли весь советский танковый парк, о чем свидетельствовал и печальный опыт операции «Буря в пустыне» (даже с поправкой на неискоренимое желание военных приукрасить собственные успехи, американцы на М1 нанесли большие потери иракским танкистам, воевавшим на Т-72) и сравнительные испытания на полигонах.

Злой волк — «Леопард 2»

Советский Союз до своей кончины так и не успел, в первый и последний раз, дать адекватный ответ на танковый вызов Запада. Российская армия лишь в конце двадцатого века продемонстрировала экспериментальный образец танка «Черный орел», шансы доработки и принятия на вооружение которого, учитывая печальное экономическое состояние России, близки к нулю.

Для проверки крепости «танкового меча» нужны были боевые машины и образцы вооружения вероятного противника. Поэтому за ними постоянно охотились советская военная разведка и КГБ. Но все же основной поток зарубежной военной техники шел в Советский Союз из стран-получателей советской помощи. В ответ на поставки сотен новых танков, ракет, самолетов из горячих точек планеты прибывали американские и английские машины. Их тщательно изучали, проверяли прочность брони, возможности пушек, ходовой части, искали новые конструктивные решения и новинки.

В период корейской войны 1950–1953 годов на научно-исследовательский полигон бронетанковой техники в Кубинке, под Москвой, привезли трофейные американские танки М24 «Чаффи» и М46» Паттон»1. Советских специалистов особенно привлекли в них цельный литой корпус, 90-мм пушка и система управления огнем, значительно превосходившая по своим возможностям то, что имелось в СССР.