Игорь Дроговоз - Танковый меч страны Советов

Упреждающий удар не способен предотвратить уничтожающего возмездия. В термоядерной войне вообще не может быть победителей, она повлекла бы гибель всей цивилизации. Переход к боевым действиям с использованием стратегического оружия может быть практически мгновенным. А раз начавшись, война стала бы необратимой, быстро и неминуемо вылилась бы в тотальное уничтожение.

В этих условиях любое мобилизационное развертывание, естественно, становится невозможным. Резервисты были обречены на смерть раньше, чем добрались бы до своих частей. А те немногие, кто сумел бы это сделать, обнаружили только догорающие развалины военных городков и горы металлолома, когда-то бывшего боевой техникой.

Тем не менее ежегодно миллионы бывших солдат Советской Армии призывались на переподготовку, имея в военных билетах мобилизационные предписания. В них были указаны места, куда военнослужащие в течение двух часов после объявления мобилизации, должны были явиться, имея при себе «паспорт и военный билет; партийные и комсомольские документы; вещевой мешок (офицерам — чемодан) для личных вещей, кружку, ложку, полотенце и туалетные принадлежности; продукты питания на одни сутки».

Советские воины запаса, больше известные в народе под именем «партизаны», заслуживают особого разговора. Более пяти миллионов мужиков, прошедших действительную воинскую службу, составляли резерв первой очереди, предназначенный для мобилизации в случае войны. Для того чтобы они не потеряли армейских навыков, их время от времени призывали на военные сборы. И вот здесь-то начиналось самое интересное.

Великовозрастные солдаты, бородатые и пузатые, одетые в форму б/у, действительно больше напоминали партизан, чем военнослужащих регулярной армии. Считалось, что за время переподготовки они закрепляют имеющиеся у них навыки, изучают новую технику, с тем чтобы в случае мобилизации органично влиться в строй.

Но то, что весьма красиво выглядело в планах и отчетах, по жизни было куда как печальнее. Сборы были сущим наказанием для всех — предприятия и организации на недели, а то и месяцы лишались своих сотрудников, которым, тем не менее, сохранялась средняя заработная плата. Сами «партизаны» от жены и детей попадали в ненавистные еще со времен службы казармы или палаточные городки, лишаясь привычного образа жизни. Командирам и офицерам частей, куда они попадали, это тоже не доставляло особого удовольствия. У них и своих забот был полон рот, а тут еще надо было пережить нашествие неорганизованной и недисциплинированной орды.

Как почти все в Советском Союзе, организация переподготовки солдат была насквозь формальной. Если, скажем, в одной из лучших армий мира — израильской, резервисты ежегодно проходили сборы в одной и той же части, к которой их постоянно приписывали, совершенствовались в одной и той же специальности с одними и теми же однополчанами, о которых они знали все и могли на них положиться в бою, то у нас все было наоборот.

Призванный на сборы солдат запаса мог попасть куда угодно, вне зависимости от его прежней воинской специальности. Для военкомата главное было — выполнить план по отправке нужного количества людей в часть. В результате получалась абсурдная картина, свидетелем которой автору довелось побывать.

Отслужив в армии начальником радиостанции, через два года я был призван на учебные сборы в часть радиоэлектронной борьбы. Для меня, в общем-то, это было по профилю, но большинство моих новых сослуживцев на фоне радиоаппаратуры смотрелись странно. Среди новоявленных специалистов РЭБ были бывшие мотострелки, танкисты, десантники, автомобилисты и даже по одному морскому пехотинцу и военному топографу. Компания была еще та.

Но, как ни странно, роли это никакой ни играло. Основным видом боевой подготовки был поиск способов убить время. Батальон готовился к итоговой проверке и у командиров руки до пополнения не доходили. Несколько десятков мужиков слонялись по казарме, днями валялись на койках, выбираясь только в столовую. И так прошло шесть недель, после чего, получив в военный билет запись о приобретении новой воинской специальности, «партизаны» разъехались по домам. Смысл этой акции так и остался нам непонятным.

Не прошло и года, как мне вручили новую повестку о призыве на учебные сборы. В этот раз я попал в радиотехнический полк войск противовоздушной обороны, в расчет радиолокационной станции обнаружения, которой никогда прежде близко не видел.

На берегу реки был построен целый палаточный городок, в который из нескольких областей Сибири собрали сотни воинов запаса, причем большинство из них, так же как и я, прежде никогда не имели отношения к войскам ПВО. Да это и не требовалось, поскольку переподготовка свелась к купаниям в реке и отдыху на природе. Многие «партизаны» появлялись в расположении части два раза в день — на утреннюю и вечернюю поверку, благо до города было километров десять. Радиолокационную станцию вблизи я увидел в последний день — нашему боевому расчету поставили задачу разобрать ее для транспортировки в пункт постоянной дислокации. С поставленной боевой задачей мы успешно справились, после чего отправились по домам с новой записью в военном билете — оператор РЛС.

Какая польза была бы в случае нашего появления в войсках при мобилизации, ясно — нулевая. Учить пришлось бы с азов, а времени на это противник, естественно, не дал бы.

Отдельный разговор — сколько все это стоило. Ежегодно сотни тысяч человек неделями и месяцами отсутствовали на работе, продолжая получать зарплату. Их перевозили за сотни километров от родного дома, одевали, кормили, поили, тратили горючее и боеприпасы на проведение занятий. Только очень богатая страна могла позволить себе такое. Но однажды это богатство закончилось.

Иногда партизанам находилась работа. При вторжении в Афганистан, части и соединения 40-й армии были пополнены почти 50 тысячами солдат и офицеров запаса. Командующий армией в конце войны, генерал Громов, так описывал ситуацию с партизанами: «В конце декабря 1979 года в Афганистан вошли военнослужащие, в основном призванные из запаса. Такое парадоксальное решение было принято, на мой взгляд, по нескольким причинам. Для создания ограниченного контингента требовалось огромное количество солдат срочной службы, прапорщиков и офицеров, которых в Туркестанском военном округе и так не хватало. Министерство обороны СССР получило отсрочку, для того чтобы окончательно определить продолжительность нашего пребывания в Афганистане.

Если бы туда с самого начала были направлены кадровые военные, они незамедлительно бы подняли вопросы, касающиеся порядка прохождения службы, льгот и выслуги, что, как я понимаю, не было на руку руководству…. Возвращались домой запасники с радостью. Самые последние из них провели в Афганистане не больше двух месяцев».