Владислав Петров - Всякий, даровитый или бездарный, должен учиться… Как воспитывали детей в Древней Греци

Начнем с самого простого: со слова «педагогика». Не посвященным в тайны педагогической науки может показаться странным, что у него есть десятки определений. Ученые мужи прошлого — некоторые из них вполне справедливо причисляются к гениям — на протяжении столетий словно соревновались между собой, предлагая новые или уточняя существующие значения. Не отстали от них и наши современники — может быть, и не столь гениальные, но не менее изобретательные.

Вот современные определения педагогики: «наука о специально организованной целенаправленной и систематической деятельности по формированию человека, о содержании, формах и методах воспитания, образования и обучения…», «совокупность представлений, знаний, норм, техник и умений, накопленных в культуре относительно процессов взаимодействия взрослых и детей…», «наука, объектом изучения которой является образование как особая область социокультурной действительности», «Наука и одновременно отрасль человековедения, то есть отрасль гуманитарной науки о способах и путях передачи-получения человеком информации и приобщения к общекультурным ценностям с учетом его индивидуально-возрастных особенностей развития в контексте конкретной педагогической системы…» и т.д.

Но я, хотя и преподавал когда-то в далеком прошлом литературу в школе и ныне читаю лекции в вузе, в том, что касается научного подхода к педагогике, — дилетант. Именно поэтому, возможно, кажется мне, что все это жонглирование словами от лукавого. При всем уважении к определениям ученых появляется ощущение, что, заостряя смысл понятия, они получили примерно такой же результат, какого можно достичь, беспрерывно — в стремлении к совершенству — затачивая карандаш. В конце концов, вероятно, получится нечто близкое к идеалу, вот только огрызком пользоваться не очень удобно.

Да и зачем, скажите на милость, этот перфекционизм? Лучше, чем выдумали древние греки две с лишним тысячи лет назад, все равно не сказать. Откройте любой словарь, в нем есть данное ими определение — правда, не как описание науки в целом, а как пояснение происхождения ее названия.

Итак: слово «педагогика» происходит от греческого παιδαγωγική) и в буквальном переводе означает «вождение детей» или, как иногда еще переводят, «детоведение» (здесь «ведение» означает «водить», но никак не «ведать» или «изучать»). Соответственно педагог — это детоводитель. Кстати, в Древней Греции педагогом называли раба, который наблюдал за ребенком и водил его в школу (в нашем обществе эту функцию обычно добровольно выполняют бабушки). Но о том, как воспитывались древнегреческие дети, и о рабах-педагогах (или пеидагогах — в трудах по Античности это слово часто пишут и таким образом) мы поговорим далее. А пока несколько слов об этой книге.

Сколько существует человек разумный, столько — в этом нет сомнения! — перед человеческими особями стоит задача передачи подрастающему поколению информации и приобщения его к культурным и моральным ценностям (вот и пригодилось определение; см. выше!). Пусть даже в самом начале эта информация сводилась к знакомству с методами добывания содержимого из ореха с твердой скорлупой, а моральные ценности заключались в ритуальном поедании себе подобных.

Чем более организованным существом становился человек, чем больше расширялись его представления о мире, чем многообразнее становилась общественная жизнь, тем более усложнялся процесс передачи данных — его без всяких натяжек уже «в можно было назвать воспитанием (хотя люди, конечно же, представления не имели, что участвуют в столь мудреном процессе). Наконец, в способе передачи информации происходят революционные изменения: во второй половине четвертого тысячелетия до н.э. в Месопотамии появляется клинопись — самая ранняя из известных письменных систем, а спустя двести-триста лет в долине Нила возникает египетское иероглифическое письмо.

Письменность долго была достоянием чрезвычайно закрытого жреческого сословия, затем ею понемногу стало овладевать чиновничество, и возникла потребность в писцах. И в Междуречье, и в Египте они находились на особом положении. До нас из тьмы веков дошли наставления, с которыми писец Ахтой обращается к сыну. Он описывает тяжкую участь ремесленника и противопоставляет ей полную довольства и почета жизнь древнеегипетского «белого воротничка». Признаться, в основе своей эти наставления мало чем отличаются от советов, которые отцы дают сыновьям на протяжении последующих почти четырех с половиной тысяч лет.

Постепенно все более широкое применение письменности поставило наиболее развитые человеческие сообщества перед необходимостью придать доселе стихийному процессу воспитания/обучения некие рамки — словом, создать систему, при которой накопленные знания будут передаваться тем, кто идет следом, в организованном порядке. В результате около трех тысяч лет назад в недрах цивилизаций Древнего Востока возникли первые педагогические учения и стали создаваться первые школы, о которых, несмотря на давность тех событий, сохранились кое-какие сведения.

К примеру, в Шумере существовали эдуббы, «дома табличек», где обучались клинописи писцы; как известно, писчим материалом для жителей Междуречья служили сырые глиняные таблички, которые затем обжигали, а пишущими инструментами — деревянные палочки. Древние египтяне (и, разумеется, древнеегипетские «школьники») в третьем тысячелетии до н.э. также пользовались глиной, а кроме того, кожей и костями животных, но затем древнеегипетская наука поставила на службу прогрессу папирус — произрастающее в дельте Нила болотное растение, которое путем несложных манипуляций превращалось в своего рода бумагу.

Далее о Шумере и Древнем Египте — лишь по необходимости. Они важны для нас лишь как передаточное звено, эстафету у которого приняла Античность в классическом ее понимании — то есть цивилизации Древней Греции и Древнего Рима. Хотя, между прочим, само слово «античность» восходит к латинскому antiquitas (древность) и, таким образом, соответствует древним культурам Междуречья и Египта даже больше, чем великим цивилизациям, которые создали древние греки и римляне…

Автор — писатель и историк — не ставит перед собой цели написать всеобъемлющую историю воспитания детей в античном мире. Он всего лишь хочет поделиться с читателями тем, что знает сам.