Валерий Вьюгин - Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Десятого марта 1930 г. издательство отправило Роллану экземпляры договора на русском и французском, в которые были внесены все необходимые исправления, заметив кстати, что «если с подписанием договора до сих пор еще не покончено, то объясняется это — как вы и сами это признали — только тем, что мы слишком поздно прибегли к способу непосредственной переписки с вами» (письмо «Времени» Роллану от 11 марта 1930 г.). Действительно, после того как «Время», прежде всего в лице Г. П. Блока, чьей рукой, вплоть до 1932 г., написаны французские тексты писем издательства Роллану и сделаны переводы ответных писем писателя, вступило с Ролланом в прямое, без посредничества Пертцика, общение, писатель стал относиться к своим советским издателям без былой вздорной подозрительности, а тон переписки стал значительно более теплым. Окончательный договор между Роменом Ролланом и издательством «Время» датирован 20 марта 1930 года.

Проспект издания собрания сочинений Роллана. Л.: Время, 1930. С. 1.

Еще до начала переписки «Времени» с Ролланом свой готовый перевод «Жан-Кристофа» предлагал издательству историк и краевед И. М. Гревс (см. его письмо И. В. Вольфсону от 11 нояб. 1928 г.), однако несмотря на высказанную переводчиком, известным своей любовью к творчеству Роллана, надежду, что ему «удалось найти тон и стиль, созвучный автору» (там же), «Время» отклонило его предложение, как еще в 1918 году это сделало петербургское издательство «Огни» (см.: РО ИРЛИ. Ф. 212 («Огни»). № 179. Л. 24).

Шомракова И. А. Издательство «Время». С. 211.

И, добавим, с ранней переводческой практикой самого «Времени», в частности, принятой в авторизованном собрании сочинений Цвейга, где большую часть переводов выполнила московская переводчица П. С. Бернштейн, очень, судя по ее письмам во «Время», настойчивая и работоспособная — В. Е. Шор, сравнивая ее переводы Цвейга с позднейшими, отметил свойственную им почти буквальную, лишенную творческой изобретательности точность ( Шор В. Е. Из истории советского перевода: (Стефан Цвейг на русском языке) // Тетради переводчика. Вып. 5. М.: Сов. писатель, 1968. С. 53–75), которой, вероятно, ограничивало тогда свою культурную задачу издательство.

Девятая книга «Очарованной души», «Неопалимая купина», была дана, по рекомендации П. С. Когана, в уже готовом переводе М. И. Цветаевой (не указанной в выходных данных издания) и С. Я. Парнок.

Т. 6: «Аннета и Сильвия», пер. В. А. Зоргенфрея, «Лето», пер. Е. С. Коц; Т. 7: «Мать и сын», пер. Н. Н. Шульговского и Т. Н. Кладо. Первоначально П. С. Коган, вероятно транслируя желание М. П. Кудашевой, ставшее желанием Роллана, требовал поручить весь перевод романа «Очарованная душа» одному лицу; сначала была назначена Е. С. Кудашева, потом — С. Я. Парнок (см. письма П. С. Когана «Времени» от 29 окт. и 16 нояб. 1929 г., 21 марта 1930 г.). Однако «Времени» удалось настоять, чтобы первые две книги романа, составившие шестой том, были даны в уже подготовленных переводах сотрудников издательства, как и последующие книги.

Впоследствии ожидание присылки рукописи последней, четвертой книги «Очарованной души», «Провозвестница», которая должна была выйти по-русски одновременно с французским изданием, тормозило работу над русским собранием. Роллан обещал прислать рукопись в октябре 1932 года, однако в начале ноября был получен только первый том этой книги, второй же был прислан только во второй половине июля 1933 года но и после этого Роллан продолжал досылать заметки и пояснения к тексту, а в конце января 1934 года доставил введение, написанное им для нового, полного и дефинитивного, французского издания романа, вышедшего в 1934 году, предлагая «Времени» опубликовать этот текст в качестве послесловия к 9 тому. За перевод четвертой книги «Очарованной души» Роллан просил взяться Г. П. Блока (письмо ему Роллана от 25 окт. 1932 г.), однако к этому времени Георгий Петрович был уже переведен с должности главного редактора на техническую позицию заведующего производством и не мог принимать близкого участия в переводной работе, поэтому заказ был отдан Е. С. Коц. Выполненный ею перевод первого тома четвертой книги «Очарованной души», «Смерть одного мира», вышел в 8 томе собрания сочинений (переводчицей была допущена грубая ошибка, на которую эмоционально указала Г. П. Блоку М. П. Кудашева: «на стр. 184 — 5-ая строка: „она приукрасила свой толстый бельвильский нос именем Кармен, которое взрывалось, как ручная гранатанад ухом…“ —!!! — на французском же— посмотрите во французском издании — точно не помню — но смысл: „гранатовый цветок!“— т. е. имя „как гранатовый цветокнад ухом“ (Кармен — испанское имя; испанки прикалывают себе в волосы гранатовые цветы… — отсюда и образ!) — а „ручная граната“ — это уж очень сильно!»; письмо Кудашевой «Времени» от 12 дек. 1933 г., подчеркивания автора письма). Перевод второго тома, «Роды», для которого был зарезервирован 9-й том, поручили той же Е. С. Коц, которая должна была закончить его в первой четверти 1934 года, однако именно в тот день, 1 августа 1934 года, когда Роллан осведомлялся, когда же наконец выйдет последний том «Очарованной души», и сетовал, что «издание поначалу шло очень успешно, а теперь вроде бы остановилось» (письмо Роллана «Времени» от 1 авг. 1934 г.), издательство было официально закрыто и влито в Гослитиздат, и девятый том, полностью подготовленный «Временем» был выпущен в 1935 году ГИХЛ.

В первых русских изданиях имя Breugnon давалось как «Бреньон» (пер. М. Елагиной под ред. Н. О. Лернера. М.: ГИЗ, 1923; пер. М. Рыжкиной под ред. Н. О. Лернера. Л.: «Сеятель» Е. В. Высоцкого, 1926), такого же варианта придерживается «Время» в переписке, однако уже в 10 томе собрания сочинений Роллана М. Л. Лозинский вводит прижившееся впоследствии написание «Брюньон».

Первоначально во «Времени» планировали привлечь к переводу «Кола Брюньона» А. А. Ахматову: «Думается, что лучшего переводчика для этой труднейшей ритмической и рифмованной прозы нам не найти. За последние годы А. А<���ндреев>на много трудилась над переводами А. Шенье и по-видимому заинтересовалась переводческой работой» (письмо «Времени» П. С. Когану от 8 марта 1930 г.), что объясняет и мотив приглашения М. Л. Лозинского: для перевода ритмической прозы оригинала издательство искало переводчика-поэта.

Роллан впервые увидел иллюстрации Кибрика к «Кола Брюньону», будучи в Горках у Горького, 10 июля 1935 он записал в дневник: «С точки зрения вкуса они варварские, но интересные, чувствуется большой талант» (Московский дневник Ромена Роллана. Наше путешествие с женой в СССР. Июнь-июль 1935 года // Вопросы литературы. 1989. № 4. С. 230).