Калоян Манолов - Великие химики. В 2-х т. Т. 2

Воспитанники пансиона, дети помещиков и чиновников из Казани и окрестных сел, имели обыкновение подвергать новичков традиционным испытаниям и лишь после этого принимали в свой круг. Новый воспитанник сначала им не понравился. Он был опрятно одет, неукоснительно соблюдал все правила и содержал свои вещи в идеальном порядке, что, по мнению большинства мальчиков, было совершенно недопустимо.

Матери своей Саша не помнил, она умерла через 11 дней после его рождения. Воспитанный отцом, человеком образованным, Саша хотел во всем походить на него. Он спокойно переносил злые шутки товарищей по пансиону, усердно занимался, а в свободное время читал, рисовал или гулял в саду. Он подружился с Тоней — мальчик помог ему однажды поймать великолепную бабочку, и это положило начало их взаимной симпатии; Тоня знал много интересного, и Саша всегда с удовольствием слушал его рассказы. Как-то раз мальчики затеяли изготовить порох — нашли серу, селитру, угля сколько угодно было в кухне.

Первые опыты оказались удачными. Саша ничего не понимал в химии, о которой ему столько рассказывал Тоня, но опыт с порохом пробудил в нем интерес, и теперь все свободное время он проводил в кабинете химии. Помогал ему не только Тоня, но и учитель физики.

Саша явно превосходил по способностям сверстников, и, естественно, учителя смотрели снисходительно на многое, иногда разрешая ему то, что было запрещено уставом пансиона. Правда, воспитатель — «неистовый Роланд», как прозвали его воспитанники, — несколько раз подряд находил под кроватью Саши склянки с химикатами, выбрасывал их, а Сашу в наказание ставил на колени у печки. Однако это нисколько не огорчало мальчика. Как только Роланд забывал о его провинности и переставал следить за ним, под Сашиной кроватью опять появлялись склянки с химикатами. Однажды, когда Саша вместе с Тоней готовил смесь для «бенгальского» огня, она неожиданно взорвалась и огромные языки зеленого пламени подпалили волосы и брови мальчика. Услышав грохот, в комнату ворвался Роланд и потащил виновных в карцер.

— Разбойники! Вы что, хотите взорвать пансион? Вас надо немедленно исключить!

На этот раз наказание было тяжелым. Три дня подряд Сашу выводили и ставили в угол на все время, пока другие обедали. На шею ему вешали черную доску, на которой Роланд старательно вывел саркастическую надпись «Великий химик».

Но Саша не раскаивался и лишь с нетерпением ждал конца года, когда, наконец, покинет ненавистный пансион и вернется в родную Бутлеровку — небольшую деревушку, где находилось имение отца [150] Подробно о детских годах Бутлерова см.: Быков Г. В. Александр Михайлович Бутлеров: Очерк жизни и деятельности. — М.: Изд-во АН СССР, 1961, с. 5–40; Гумилевский Л. И. Александр Михайлович Бутлеров. 1826–1886. — М.: Мол. гвардия, 1951. . Следующей осенью Саша поступил в Первую казанскую гимназию. Учителя здесь были очень опытные, хорошо подготовленные, они умели заинтересовать учеников. Саша легко усваивал материал, так как с раннего детства его приучили к систематической работе. Особенно привлекали его естественные науки. Саша любил природу и испытывал постоянную тягу к общению с ней. Прогулки по лесу, по степи или вдоль реки не удовлетворяли его. Ему казалось необходимым держать в комнате черепах, белых мышей и других зверушек.

— Что ты будешь делать с этими червяками? — спросил его как-то отец, с интересом рассматривая маленьких лохматых гусениц, которых Саша держал в специальной коробке, закрытой густой шелковой сеткой.

— Хочу изучить их жизнь. Недостаточно поймать бабочку, нужно знать, чем она питается, когда превращается в куколку.

— О, это уже похоже на исследовательскую работу, Сашенька, — сказал довольный отец. — Мне нравится твое увлечение, но все-таки не забывай и о математике, ведь осенью тебе поступать в университет. Ты будешь учиться у одного из самых великих наших математиков — Николая Ивановича Лобачевского!

— Отец, у меня нет никаких способностей к точным наукам. В обсерватории я тоже скучаю. Я хотел бы поступить на естественное отделение. Истинное наслаждение для меня — заниматься ботаникой и зоологией.

— Конечно, последнее слово за тобой, Саша, но я считаю, что тебе следует пойти на физико-математическое отделение.

Все же вопреки желанию отца Саша поступил на естественнонаучное отделение, правда, пока только как слушатель, — он был еще несовершеннолетний, лишь в следующем, 1845 году, когда юноше исполнилось 17 лет, имя Бутлерова появилось в списке принятых на первый курс.

К тому времени Саша стал высоким юношей с белокурыми, отливающими золотом волосами, слегка прищуренными сероголубыми глазами, смотревшими открыто и приветливо. Его широкие плечи и атлетическое телосложение наводили на мысль о большой физической силе, а добрая улыбка, никогда не сходившая с его уст, располагала к нему окружающих. Однокашники полюбили его, но закадычными друзьями Саши оставались «Коля Петрович Вагнер» [151] Николай Петрович Вагнер (1829–1907) — русский зоолог и детский писатель; в 1862 г. открыл способность насекомых размножаться в личиночном состоянии (педогенез). и «Митя Петрович Пятницкий», как они в шутку величали друг друга. Дружная троица была неразлучна. На лекциях они сипели за одним столом, к экзаменам готовились вместе, в походы для сбора растений и ловли насекомых отправлялись всегда втроем. Митя был таким же высоким и стройным, как Саша, Николай пониже и поплотнее.

— Хочу вам сообщить приятную новость, — сказал однажды Коля. — Летом отец отправляется в большую экспедицию к Каспийскому морю, мы можем ехать с ним.

— Вот это здорово! — воскликнул Саша.

— С нами будет Модест Яковлевич Киттары, вы его знаете, он доцент кафедры химической технологии.

— Чудесно. Модест Яковлевич будет нас консультировать по химии, твой отец, как профессор минералогии, — по поводу пород и минералов, а мы трое будем представлять ботанику и зоологию, — нарисовал Митя радужную картину.

— По этому случаю я покажу вам фокус, который мы вчера видели в цирке, — объявил Саша и повел товарищей во двор.

Он быстро сбросил куртку и рубашку и, взяв толстый железный прут, положил его на грудь.

— Внимание, дорогие зрители! Сейчас вы увидите самого сильного человека в мире! Этот брус сейчас будет согнут голыми руками! — Саша сделал глубокий вдох, напряг мышцы, и железный прут начал сгибаться. Мускулы на руках у Саши вздулись и дрожали от напряжения. — Готово! — Саша отскочил назад, бросив прут на землю.

— Ты иногда все-таки слишком усердствуешь, — с укором сказал Коля. — Просто рисуешься своим здоровьем.

— Ничего подобного. Ведь в цирке выступают тоже обыкновенные люди. Чем же мы хуже их? Давайте-ка проделаем еще один фокус! Коля встанет ко мне на плечи, а Митя наденет на него длинную рубашку, так чтобы была видна одна голова, мои же голова и руки будут скрыты. Нас примут за великана.