Далхан Хожаев - Чеченцы в Русско-Кавказской войне

Именно в Беное родилась их многолетняя боевая дружба. Шамиль на 5 лет был моложе Байсунгура, но отношения у них были как у равных по возрасту и должности. Вместе с Ташу-хаджи, Шоаипом-муллой из Центороя и Джаватханом из Дарго Байсунгур развернул в Нохчи-мохке бурную деятельность по провозглашению Шамиля имамом, что и произошло на съезде представителей чеченских обществ в 1839 году.

Видя активную готовность ичкеринцев следовать за ним, Шамиль вместе с Ташу-хаджи начинает поездки с проповедями по горной Чечне и всюду встречает горячий отклик и поддержку. Объединенная призывом газавата, Чечня поднималась на борьбу с царскими колонизаторами.

В начале января 1844 года жители Дагестана и Чечни пишут царским военачальникам: «Со времени появления низких ног ваших на стесненных землях и горах наших, вы всегда обманывали людей наших несправедливыми словами своими и подлогами, чего не прилично людям благоразумным и действительно храбрым, а в особенности великим государям, имеющим влияние, силу и средства действовать против равного себе и могущим избавить угнетенных от преследования притеснителей. Вы же всегда разоряли имущество наше, жгли деревни и перехватывали людей наших, чего хотя и неприятно было переносить нам, но притеснения эти мы противу желания носили на себе до сего времени; потому, во-первых, что не имели нужных инструментов и оружия и, во-вторых, что между нами находились люди глупые, которые из видов своих предавались вам, ради временной пользы непостоянного света... Словом, между нами и вами не остается ничего более, кроме вражды, обнаженных шашек и войны. А потому должно вам отступить от наших земель немедля времени, в противном случае вы делаете то, что вам угодно, и мы также постараемся по желанию своему до тех пор, покуда не свершится воли Божьей. Впрочем, вы не думайте, чтобы мы боялись вас и отступали назад: напротив, мы приняли присягу на имя Бога, Корана, Библии, Евангелия и Псалтыря в том, чтобы упорно драться с вами до тех пор, покуда из двух сторон одна до последнего уничтожится, или покуда вы не оставите места наши» [Движение горцев, с. 244—245].

Прямодушный и бесхитростный Байсунгур отказался от почетных званий и должностей, которые ему предлагал имам, не желая идти против своих принципов: ему претило желание власти над людьми. Шамиль назначил Байсунгура наибом общества Беной, бессменным предводителем которого он и оставался до конца своих дней. Известны имена соратников Байсунгура: Солтамурад из рода Жоби-некъе был главным помощником Байсунгура, исполнял обязанности мазуна (заместитель наиба) в беноевском обществе; Джаапар из рода Жоби-некъе, который был начальником сотни ( наиб ); а также ДжогIа из того же беноевского рода, выполнявший обязанности кадия (къеда) в Беное. Шамиль и его окружение с огромным уважением и любовью относились к мужественному тамаде беноевцев. «Таш-адам Байсунгур» («Байсунгур — человек из камня»), — отзывался о нем Шамиль. А наследник Шамиля Гази-Мухаммед просто боготворил Байсунгура.

...Чечня, Дагестан и Адыгея охвачены огнем, все больше стычек с царскими отрядами в Ингушетии, Осетии и Кабарде. Байсунгур со своим отрядом беноевцев участвует во многих сражениях, ведя их в бой под своим красным знаменем (значком). Он принимает участие в Ичкеринской битве, когда под руководством блестящего полководца Шоаипа-муллы Центороевского чеченцы окружили и разгромили войска генерал-адъютанта Граббе, вторгшиеся в Ичкерию в начале июня 1842 года.

Летом 1845 года Байсунгур вместе со всеми беноевцами участвует в разгроме армии графа Воронцова. Биограф Шамиля так описывал победу горцев: «Наибы и народ, в особенности чеченцы, у которых даже жены нападали на солдат и обирали их, торжествовали, видя неожиданные свои успехи, как будто бы русских (царских войск. — Д. X. ) больше не осталось, кроме тех, которые убиты». После этой неудачной Даргинской («сухарной») экспедиции 1845 года, в которой колонизаторы потеряли свыше 3 тысяч солдат и офицеров, в течение 14 лет царские генералы уже не решались вторгаться в Ичкерию.

Во всем мире прогрессивная общественность с ликованием встречает вести о победах свободолюбивых горцев. В странах Европы организуется сбор средств в помощь кавказцам: преодолевая кордоны, к Шамилю стараются пробраться добровольцы из Польши, Венгрии, России. Организованный в Петербурге революционный кружок М. В. Буташевича-Петрашевского, членом которого был и будущий великий русский писатель Ф. М. Достоевский, пытается наладить с предводителями горцев контакт, чтобы объединить усилия в борьбе с общим врагом народов — царизмом.

Победа давалась горцам тяжелой ценой. Матери, жены, сестры и дочери оплакивали погибших. 51-летний Байсунгур в боях летом 1845 года лишился руки, но даже после этого не перестал быть воином. По рассказам стариков, однорукий Байсунгур обладал таким мастерством и силой, что своей булатной шашкой разрубал врагов надвое.

Мужество Байсунгура проявлялось и в его взаимоотношениях с Шамилем — он держал себя с имамом с огромным достоинством. Так, например, в 1847 году, недовольный, как и многие чеченцы, атмосферой раболепия и наушничества, царившей вокруг Шамиля после провозглашения его северокавказским эмиром, обеспокоенный падением авторитета имама, Байсунгур решил открыто высказать это Шамилю. Он долго не мог застать Шамиля наедине, так как подхалимы и карьеристы постоянно обступали эмира плотным кольцом.

В конце концов раздраженный Байсунгур высказал в присутствии других все, что народ говорит об имаме, попросил его быть ближе к народу и не верить подхалимам. Но возгордившийся имам не воспринял слов верного наиба. Вспыхнула ссора, после которой Байсунгур вернулся домой и решил больше не появляться во дворце эмира в Ведено.

Однако вскоре царские войска осадили аул Гергебиль в горном Дагестане, и Байсунгур с несколькими десятками беноевских муртазеков выехал в Дагестан.

Одноглазый и однорукий Байсунгур со своим отрядом держал оборону в районе садов. Царские военачальники время от времени предпринимали штурм аула. В одной из атак чеченскому наибу пушечным ядром оторвало ногу. Истекающего кровью, потерявшего сознание 53-летнего полководца в наступивших сумерках подобрали царские солдаты.

Весть о пленении Байсунгура мгновенно облетела горы. Шамиль тяжело переживает это известие, он лично оказывает всемерную помощь друзьям и родственникам Байсунгура в организации побега из плена.

Солтамурад, отдав распоряжения по наибству, тут же выехал вместе с братом Байсунгура Бирой и со своими братьями Муной и Ханмурадом в Дагестан. С помощью дагестанских наибов через разведку они установили местопребывание плененного Байсунгура. Также они узнали, что русские врачи полностью ампутировали ему ногу. В середине июня 1847 года раненого наиба перевезли из темир-хан-шуринского гарнизонного госпиталя в тюремный госпиталь. Вскоре Солтамураду стало известно, что в начале июля Байсунгура отправят с оказией в штаб начальника левого фланга в крепость Грозную. Оказию должна была сопровождать рота Куринского полка. Солтамурад принял решение отбить Байсунгура в пути. Из Беноя к нему двинулись отборные муртазеки. Вместе с ними к Солтамураду прибыл доверенный имама с деньгами для выкупа Байсунгура.