Лидия Грот - Призвание варягов. Норманнская лжетеория и правда о князе Рюрике

Следовательно, если верить составителям сборника, то до Рюрика все древнерусские князья в летописных княжениях, о статусе и природе которых размышляли многие отечественные историки, автоматически становятся нелигитимными, т. е., надо понимать, незаконными. Если вспомнить при этом приведенное высказывание Котляра о том, что подлинными летописные князья становятся только с развитием государственности, то получается, что институт древнерусских князей, согласно названным авторам, истоки свои вел от князей неподлинных и нелигитимных.

Интересующей нас теме в этом томе специально посвящена статья Е.А. Мельниковой «Рюрик и возникновение восточнославянской государственности в представлениях древнерусских летописцев XI – начала XII в» [124], в которой она продолжает развивать мысль о легитимности, приписывая ее уже летописцу: «В его представлении Древнерусское государство (Русь, Русская земля) возникает тогда, когда в Киеве утверждается легитимная княжеская династия ».

Но в Повести временных лет говорится, что в Киеве «нача первее княжити» Кий и его род. Мельникова комментирует содержание ПВЛ таким образом: «Летописная реконструкция предыстории Руси прародителем княжеского рода и основателем династии русских князей изображает Рюрика. Это построение было усвоено и получило дальнейшее развитие в летописании и исторической литературе XV–XVI вв. и стало одним из краеугольных камней ранней истории Руси. Между тем ., выбор этого предания среди прочих, как представляется, требует специального объяснения – ведь Рюрик, согласно «Сказанию о призвании варягов», правит в Новгороде (Ладоге), а не в Киеве (как Кий, Олег или Игорь), владеет лишь частью будущего государства… Что же и когда заставило летописцев увидеть основателя династии русских князей именно в Рюрике и предпочесть сказание о нем другим возможным альтернативам?»

Из этого отрывка видно, что Мельникова представляет весь рассказ о начальном периоде Руси как сугубо искусственно созданную реконструкцию, или, как сейчас принято говорить, «конструктив». Против такого подхода может быть много возражений, начиная с того, что доказать правомерность его невозможно, поэтому он так и останется субъективной версией самой Мельниковой.

О каких «возможных альтернативах» в основатели династии русских князей говорит Мельникова? Она полагает, что Кий мог бы быть такой «альтернативой», но летописцы намеренно его этим «чином» обошли. По ее мнению, княжеское достоинство Кия в ПВЛ – «конструктив» летописца, поскольку в Новгородской Первой летописи старшего и младшего изводов Кий представлен основателем одноименного города, но ни в коей мере не князем: «В ПВЛ Кий изображен в качестве основателя Киева… Как основатель столицы Древнерусского государства и предок его жителей, Кий не мыслим для составителя ПВЛ человеком низкого социального статуса, и он прилагает немало усилий, чтобы представить Кия князем – в противоположность устной традиции и Начальному своду – русским князем (выделено мной. – Л.Г.). Главным доказательством его «княжеского статуса» служит рассказ о походе в Царьград…» [125]

Приведенные примеры показывают, что княжеские звания и княжеские традиции анализируются в этой статье в отрыве от традиций династийных, уходящих корнями в первобытность, в недрах которой задолго до образования государства, и тем более – формирования феодальных отношений, появляется верховная власть, носящая сакрали-зованный и наследный характер. Отсюда и специфическое, явно модернизированное понимание автором статьи рассказа летописи.

Кий в летописи называется князем в роде своем, но не русским князем, ибо, на мой взгляд, совершенно очевидно, что «русский князь» – это титул, за которым, как и за всяким титулом имеется конкретное содержание.

В Повести временных лет по Лаврентьевскому списку о Кие говорится: «се Кии кнѣжаше в родѣ своем». И далее: «И по сихѣ братьи держати почаша родѣ ихѣ кнѣженье в Полѣхѣ» [126]. В Новгородской Первой летописи говорится о том, что «сѣдяше Кыи на горѣ, …и бѣ с родомъ своим… И сотвориша градокъ, во имя брата своего старѣишаго и наркоша имя Кыевъ… Поляне и до сего дне от них же суть кыянъ» [127]. Таким образом, Новгородская Первая летопись совершенно определенно представляет Кия как правителя полян: поляне называют центр своей этно-политической организации его именем, вся общность получает название по его имени – кыяне. Ну а летописные правители такого высокого статуса, по имени которых нарицалась вся общность, в древнерусской традиции назывались князьями!

Совершенно неправомерно со стороны Мельниковой приписывать летописцу тот факт, что он называет Кия основателем столицы Древнерусского государства. Летописец называет Кия основателем Киева– главного города или центра полян. Только по прошествии немалого времени, уже князем Олегом (по летописи, также русским князем) Киев был провозглашен «се буди мати градомъ рускими». Это выражение заслуживает того, чтобы о нем написать отдельную работу, здесь же хочу только попутно отметить, что отждествлять понятие «мати» с современным словом «столица» также является ненужной модернизацией.

Летописи дают нам возможность заглянуть в прошлое княжеского рода в княженье полян. То, что Кий и его братья были основателями новой династии, объединившей несколько отдельных княжений, видно из данного отрывка летописи: «Полем же жившемѣ собѣ и володѣющемѣ и роды своим иже и до сее братьѣ бѣху Полѣи живѣху кождо сѣ своимѣ родомѣ и на своихѣ мѣстѣх владѣюще кождо родомѣ своим на своихѣ мѣстѣ… быша… братые единому имя Кии а другому Щекѣ а третьему Хори… сестра ихѣ Лыбедь… и створиша градѣ во имѣ брата своего старѣишаго и нарекоша имѣ ему Киев… есть Полѣне в Киевѣ и до сего дне… И по сихѣ братьи держати почаша родѣ ихѣ кнѣженье в Полѣ…» [128]

Здесь мы видим, что общность по имени поляне в начале описываемого времени сохраняла единое имя, но жила раздробленно, в виде многих отдельных владений, каждое со своим князем во главе. Один из таких князей – Кий – сумел объединить их и встал во главе нового объединения: княженья всех полян, в силу чего поляне стали также называться кияне. Традиция – старинная, известная: название общности по имени правителя, ее создавшего. Династия Киевичей правила какое-то время, но не все ее представители были так же сильны, как Кий: « По сихѣ же лѣтѣх по смрти братьѣ сея быша бидимы Древлѣми [и] инѣми колними и наидоща… Козарѣ сѣдѣщая на горах сихѣ в лѣсѣх и рѣша Козари платите намѣ дань сѣдумавше… Полѣне и вдаша [от] от дыма мечъ и несоша Козари ко кнѣзю своему… володѣють [бо] Козари Русьскии [князи и] до дншнго дне » [129].