Юрий Акашев - История народа Рос. От ариев до варягов

Несколькими годами раньше издательство Русского физического общества «Общественная польза» в серии «Энциклопедия русской мысли» опубликовала результаты дешифровки «праславянской письменности», полученные Г.C. Гpинeвичeм [460]. По мнению последнего, этой письменностью выполнены древнейшие из известных науке письменные памятники, в том числе Тэртерийские надписи V тысячелетия до н. э., протоиндийские (XXV–XVIII вв. до н. э.), критские (ХХ – ХIII вв. до н. э.), этрусские (VIII–II вв. до н. э.), а также надписи, найденные на территории современного расселения славян и выполненные так называемым письмом типа «черт и резов». Книга получила негативную оценку у специалистов. Так, известный палеограф Л.П. Жуковская отмечала, что «в своих расшифровках Г. Гриневич допускает ошибки, обнаруживает неосведомленность в истории славян и сравнительно-исторической грамматике славянских языков» [461]. Однако нападки вызвала, главным образом, проделанная автором работа по расшифровке надписей знаменитого Фестского диска, которые он прочитал по-славянски. Соглашаясь полностью в этой части с мнением как Жуковской, так и других специалистов, в то же время нельзя не признать, что методика прочтения славянского письма типа «черт и резов», разработанная Гриневичем, заслуживает внимания.

О том, что славяне пользовались этим письмом, мы узнаем из сказания черноризца Храбра «О письменах», относящегося к IX – началу Х вв.: «Прежде убо словене не имеху кънигъ, ну чрьтами и резами чьтяху и гатаху, погани суще» [462]. Видимо, о подобного же рода письменных знаках поведал нам и Абул-Фарадж Мухаммед Ибн-аби-Якуб – арабский автор второй

половины Х в., более известный под прозвищем эль-Недим (или Ибн-ан-Надим), в своей «Книге росписи наукам»: «Мне рассказывал один, на правдивость коего я полагаюсь, что один из царей горы Кабк (Кавказ. – Ю.А .) послал его к царю Русов; он утверждал, что они имеют письмена, вырезываемые на дереве. Он же показал мне кусок белого дерева, на котором были изображения; не знаю, были ли они слова или отдельные буквы, подобно этому» [463]. Эль-Недим приложил к своему сообщению перерисовку этой записи, которая стала известна русским ученым в 1836 г. и с тех пор неоднократно воспроизводилась в различных изданиях и подвергалась изучению.

Анализируя древнейшие письменные знаки славян, Г.С. Гриневич пришел к выводу, что письмо типа «черт и резов» принадлежит к слоговому письму. Исследовав 25 надписей, найденных на территории расселения восточных и западных славян, он насчитал 240 знаков, из которых 116 были знаками разными, исключая разделительные и ограничительные, а также знаки веса и иероглифы (рисунчатые знаки) [464]. Такое количество письменных знаков слишком велико для фонетического письма и недостаточно для словесно-слогового, но вполне соответствует письму слоговому. Этот вывод ученого подкрепляется обнаруженным в ряде надписей косым штрихом, стоящим обычно в нижней части строки справа от письменного знака и очень напоминающим значок «вирам» из индийского слогового письма, который ставился у последнего знака слова (или слога), показывая, что он оканчивается на согласный, а не на гласный звук. Использование этого значка имеет смысл только в слоговой письменности. Кроме того, наличие «вирама» позволило ученому предположить, что для письма типа «черт и резов» характерны лишь открытые слоги типа СГ(согласный плюс гласный) и Г(гласный), а его расположение справа от письменного знака указало на направление письма – слева направо. Последнее обстоятельство весьма важно, поскольку известны попытки читать подобное письмо наоборот – справа налево.

Интересно отметить, что каждый из упомянутых авторов, М.Л. Серяков и Г.С. Гриневич, проделали сложную работу по расшифровке надписи эль-Недима, о которой речь шла выше, и пришли к совершенно различным результатам. Первый, считая «княжеское письмо» фонетическим, применил для прочтения надписи алфавит брахми, а затем, заменив буквы брахми на кириллические, получил фразу: «ДАЙ УДАЧИ ТѢ РАТЬНЫИ Б̃Г» («Дай удачи тебе ратный Бог») – пожелание удачи в борьбе с врагами [465]. Второй прочитал этот же текст «по слогам», и в его расшифровке надпись получила следующий вид: «РАВЬИ И ИВЕСЪ [или ИВЕРЪ] ПОБРАТАНЕ», то есть «Равьи и Ивес [или Ивер] – союзники [братья]» [466]. И в том, и в другом случае недимовская надпись рассматривается как своего рода посольский документ.

Оба варианта заслуживают внимания. Однако следует заметить, что попытки прочитать древнейшие русские надписи фонетически и, в частности, используя алфавит брахми, не всегда удаются, в то время как система, разработанная Гриневичем, открывает более широкие возможности для дешифровки письменности древних росов. В частности, она позволила автору настоящего пособия прочитать надпись на так называемом Пневищинском камне.

История Пневищинского камня изложена в сборнике «Полоцко-Витебская старина» за 1916 г. и вкратце сводится к следующему. В 1873 г. в местечке Романове Горецкого уезда Могилевской губернии строилась каменная церковь. Камни для этой цели привозили из других местностей. И вот в куче камней, привезенных из деревни Пневищи, оказался один гранитный валун пирамидальной формы, с сильно закругленными краями, слегка приплюснутый сверху, с непонятными знаками, высеченными на нем с двух сторон каким-то железным орудием. В длину он был около одного метра, в ширину и высоту – по две трети метра, весил около 500 кг. Камнем заинтересовался любитель старины князь А.М. Дондуков-Корсаков, который приобрел его и перевез в свое имение в г. Смоленск. По его поручению, местность, откуда был доставлен этот камень, была тщательно осмотрена, и оказалось, что в окрестностях деревни, на полях нельзя найти ни одного камня, а те, что были привезены крестьянами, общим весом около 33 тонн, лежали в одной куче, покрытые землей и кустарником. Напрашивается вывод, что эти камни были сюда доставлены в очень давние времена специально для сооружения каменного кургана (керна), на вepxу которого и был установлен валун с надписью (илл. 22 и 23).

Илл. 22. План местности близ Пневищи

Князь Дондуков-Корсаков сделал рисунок этого валуна (илл. 24) и показал его ученым, съехавшимся в 1874 г. в Киев на 3-й археологический съезд. Надпись на камне вызвала интерес у ученого из Моравии, доктора Г. Ванкеля, который специально приехал в Смоленск, в имение князя, осмотрел камень и сделал собственную копию надписи (илл. 25). К великому сожалению, буквально через час после его отъезда в имении произошел пожар, каретный сарай, в котором стоял камень, сгорел, а сам гранитный валун рассыпался на мелкие кусочки. Так исчез этот загадочный памятник старины, от которого остались лишь рисунки, сделанные двумя различными людьми.