Макс Вебер - Аграрная исстория Древнего мира

Если в Элиде, а также в Аркадии, организация гоплитов (частью фактически, частью только юридически) была облечена еще в древнеэллинскую форму синойкизма, то в древнеэллинской великой державе позднейшей поры, опиравшейся на народное войско, у этолийцев эта организация отсутствовала совершенно. Они и прежде жили в деревнях, и теперь оставались жить в них: Термон был укрепленным местом, куда собрано было громадное количество награбленной добычи, где происходили ярмарки, где заседали союзные власти и местные собрания ополчения; но это не был полис, даже тогда, когда они создали у себя военную организацию и правильную подготовку гоплитов, которой у них совершенно не было в классическую эпоху — тогда они были легковооруженными крестьянами. Знати не существовало, так как тут не происходил вызываемый торговлей процесс общественной дифференциации. Эта военная организация, которая во времена македонского владычества тотчас же привела к завоевательной политике, расчленила соседние области, частью принимая их в состав своего военного союза, трактуя их, как элейцы трактовали завоеванные ими области и как швейцарцы Тургау [340], т. е. рассматривая их как покоренных и обязанных платить дань и ставя военные гарнизоны в их города. Но все же это было, по-видимому, по преимуществу переходное состояние. Быть принятым в союз во времена его величайшего могущества было, по-видимому, довольно легко, в противоположность образу действий замкнувшихся в цехи демократических граждан полисов, в особенности Афин. Здесь, следовательно, техника гоплитов и государство гоплитов, которое везде хотело быть своего рода capitis deminutio [341]древних родовых (аристократических) полисов (Geschlechtspoleis), покорением городов деревней, были созданы без синойкизма, потому что здесь не было родовой знати (Geschlechteradel), а тем самым и родового полиса (Geschlechterpolis). Здесь намеренно старались избежать возникновения полиса с его дифференцирующими последствиями и создали на этой почве бедное культурой, но мощное государственное целое. Но с проникновением денежного хозяйства в результате завоеваний дифференциация все-таки совершилась. Уже во времена Персея [342] о резком контрасте между имущими и задолженными в Этолии говорят (Ливий 32, 38) [343]точно так же, как полтысячелетия перед тем говорили о том же в Афинах. Фессалия — вторая обширная страна, которая была затронута организацией полиса только по окраинам. Здесь аристократия бургов непоколебимо сохраняла свое могущество вплоть до поздних времен.

Наконец, самый могущественный член в цепи национальных эллинских государственных образований — Македония — вплоть до эпохи Филиппа [344]оставалась государством почти что гомеровского типа, с жившим в бурге царем во главе (Burgenkönigtum): дружинники (έταΐροι) царя играют здесь почти такую же роль, как и в гомеровскую эпоху. «Города», в том числе и такие резиденции, как Пелла, едва ли были чем-либо иным, чем был Персеполь [345]. Введение техники тяжеловоруженного строя гоплитов (ср. речь, будто бы произнесенную Александром перед ветеранами в Описе), введение «оседлости» («Sesshaftmachung»), т. е. введение прочной военной организации тяжеловооруженного войска (гоплитов) на основе землевладения, массовое основание полисов, сопровождавшееся бесцеремонным переселением и совместным поселением колонистов, подготавливали территориальное расширение государства. Завоевания создали и здесь те знакомые из старины отношения между царем-военачальником и войском, которые (см. выше) когда-то подготовили возникновение древнего родового государства (Geschlechterstaat) на место монархии: войско, как при Хлодвиге, суверенно в такой же мере, как и царь. У него ищет правосудия царская фамилия — как, например, царица Олимпиада [346], — и к нему апеллирует и царь в случае государственной измены генерала. Только масштаб стал гораздо крупнее, а успехи завоеваний поставили царя и его преемников фактически в положение восточных монархов. Но победоносные македоняне и на Востоке твердо помнили, что эллинский полис должен — и только он один может — составлять основу политической организации, и, таким образом, способствовали последнему широкому распространению этого основного эллинского учреждения.

На Востоке персидское владычество не принесло с собой существенных перемен в социальном и экономическом строе. Неизменность податей, установленных Дарием по сатрапиям, за все время существования его царства характерна в этом смысле не менее, чем сохранение свободной сельской военной общины, наподобие швейцарской, на родине господствующей нации и древнего аграрного хозяйственного строя (социальная деградация должника, как такового — потому что он является платящим подать холопом, — самостоятельно хозяйничающие крестьяне, обязанные служить в ополчении, по-видимому, отсутствие вотчинной власти (Grundherrkeit), но лишь выделяющиеся размерами владений и придворно-рыцарским воспитанием и в силу этого допускаемые к должностям при царе, а в лице старших в роде и к участию в совете царя роды («Geschlechter»), назначаемые царем судьи, вместо разбиравших судебные дела местных князей, — как во Второзаконии, — но никаких зачатков кодификации) наряду с деспотически-теократическим господством над подданными. Подати — частью денежные, частью натуральные. Денежные подати (самые высокие подати были в Вавилоне: 1000 талантов серебра; общая сумма: 7600 талантов серебра = 53 1/ 2млн. марок, к которым надо прибавить потреблявшиеся на местах поступления) не дают масштаба для суждения о развитии денежного хозяйства; 14-я сатрапия (на Иранском плоскогорье), представлявшая собой наполовину пустыню, дает почти столько же, сколько и Египет (как, наверное, вполне основательно полагает Э. Мейер, здесь должны были давать себя знать рудники и т. п.). Натуральные подати состоят частью в обязанности давать помещение местному гарнизону и удовлетворять другие его потребности, частью в обязанности городов — как в средние века — содержать своего властелина или его представителя во время его пребывания в них, частью в определенных податях; эти последние, как в огромного размера «ойкосе», имели разнообразное назначение, соответственно потребительным целям, и были распределены по местностям: известные города или деревни доставляют вино, другие — пшеницу к царскому столу или для определенных домохозяйственных и туалетных надобностей царицы; точно так же — что всего важнее — организованы вообще и пребенды [347]царской дружины (персов, которые «едят за царским столом»), должностных лиц и постоянного царского войска. Наряду с этим мы видим (особенно в Месопотамии, где это соответствовало системе прежних властителей, но, конечно, не только там) земельные пожалования для запасного ополчения, а для более высоких чинов пожалования поместьями (Grundherrschaften) и разного рода иммунитетами: патримониальным судом и сеньориальной властью над феодальным ополчением и обязанностью выставлять его. Эти феодальные права очень различны по объему и прежде всего по своему правовому характеру, начиная от чисто частного иммунного ленного поместья до крупных, пользующихся патримониальным изъятием от общей подсудности бароний (Standesherrschaften) и, наконец, до платящего подать, но в других отношениях политически автономного вассального князя (Lehensfilrst), — институты, являющиеся дальнейшим развитием тех, следы которых мы находим уже в Вавилонском царстве, и предшественниками впоследствии существовавших предположительно в эллинистическую и с полной достоверностью в римскую эпоху частновладельческих территорий (Privatherrschaften). Только с течением времени предоставление собственно политических , превышающих патримониальные иммунитеты, правительственных прав встречается все более и более редко, чем это (по-видимому!) бывало во времена персидского владычества. Естественно, политическая, как и патримониальная власть высшего сословия (die politische wie die patrimoniale Standesherrschaft) распространяется преимущественно на внутренние области страны, лишенные ьсякой городской организации (но не исключительно: иногда как вотчинная, так и политическая власть жалуется и в отношении к городам); зато чисто частные, обрабатываемые колонами поместья (Grundherrschaften) встречаются также и в областях с городской культурой. Правовое положение наследственных подданных подробнее неизвестно.