Владимир Дмитриев - «Всадники в сверкающей броне»: Военное дело сасанидского Ирана и история римско-персидских войн

Таким образом, с точки зрения этнического состава сасанидская армия являлась весьма разнородной и включала контингенты народов, проживавших как на территории Персии, так и за ее пределами. По этому показателю войска обеих противоборствующих сторон — и сасанидского Ирана, и Римской (Византийской) империи — были очень схожи друг с другом, что объясняется аналогичными геополитическими условиями, в которых оказались эти державы в III–VII вв. (полиэтничность населения Персии и империи, систематические нашествия варваров и необходимость увеличения численности вооруженных сил для борьбы с ними, заключение военных союзов с соседними племенами и государствами с целью обезопасить свои владения от варварских вторжений и др.). Более того, зачастую одни и те же народы (сарацины, сабиры, аланы, армяне) воевали на стороне как Ирана, так и Римской (Византийской) империи. Все это ярко демонстрирует сложность и противоречивость этнической и военно-политической обстановки в Евразии во второй трети I тысячелетия н.э.

В развитии организационной структуры сасанидской армии условно можно выделить два периода:

1) первая половина III — середина VI в.;

2) вторая половина VI — середина VII в.

Рубежом между этими двумя этапами является эпоха правления шаханшаха Хосрова I Ануширвана (531–579), при котором было предпринято серьезное реформирование различных сфер общественной жизни Ирана, в том числе и военной.

На первом этапе организация войска Сасанидов находилась под сильным влиянием парфянских традиций {9} 9 Данный вопрос весьма подробно рассмотрен в специальном исследовании В. П. Никонорова (Никоноров, 2005. С. 141–179). . Это проявлялось буквально во всем. Как и при Аршакидах, войско сасанидского Ирана в III — середине VI в. было, по сути дела, ополчением, состоявшим из людей, способных к участию в боевых действиях и обязанных самостоятельно приобретать и содержать все необходимое для военной службы (оружие, доспехи, снаряжение, боевых лошадей, продовольствие и т. д.) за свой счет. Соответственно принадлежность к тому или иному роду войск (коннице или пехоте) определялась, прежде всего, не индивидуальными военными навыками, способностями, специальной подготовкой, а уровнем материального благосостояния воина, зависевшего, в свою очередь, от его социального статуса.

В сасанидском Иране существовали четыре основные социальные группы, носившие сословный характер: магупатан, асварсш, дипиран и вастриошан , — объединявшие соответственно представителей зороастрийского духовенства (мобедов, или магов), воинов, чиновничества (дабиров, или писцов) и податного населения Ирана (крестьян, ремесленников и т. д.).

С точки зрения организации вооруженных сил важнейшее значение, естественно, имело сословие асваран. Сам термин «асваран» ( aswārān ), буквально означающий «всадники», обладал не только социальным, но и военным значением: именно из представителей этого сословия комплектовалась конница — основной род войск у персов.

Военное сословие было неоднородным. Сюда входили, прежде всего, члены аристократических родов, в том числе царского. Высшей прослойкой аристократии в сасанидском Иране являлись васпухры ( wispuhr) — представители царской династии и, вероятно, наиболее знатных родов, которых в Иране, согласно Феофилакту Симокатте, насчитывалось семь (Theophyl. IV. 18. 6–9). Близкий к васпухрам социальный статус имели вазурги ( wuzurg ) — члены остальных семей высшей знати. Судя по всему, васпухры и вазурги формировали элиту сасанидской армии, ее высший командный состав. Основную же массу всаднического сословия составляли азаты ( азады ) ( āzāt , āzād) — мелкая служилая знать и представители привилегированного слоя рядового, незнатного свободного населения Ирана. По своему социально-экономическому статусу азаты были мелкими землевладельцами, а то и просто свободными земледельцами средней руки, представителями верхушки сельской общины, имевшими необходимое снаряжение и возможность содержать боевого коня. Азаты, по-видимому, являлись вассалами васпухров и вазургов и в случае начала боевых действий обязаны были явиться во главе с ними под знамена шаханшаха {10} 10 Дьяконов, 1961. С. 291. .

С большой долей уверенности можно предположить, что тяжелая конница объединяла в своих рядах высший слой персидской знати (васпухров и вазургов) и верхушку азатов. Остальная же — большая — часть сословия асваран служила в качестве легкой кавалерии, поскольку, как уже отмечалось, катафракты составляли подавляющее меньшинство персидской конницы, около 90% которой — легкая кавалерия.

Персидская пехота набиралась из менее состоятельных слоев иранского общества. В силу своего низкого имущественного статуса персидские пехотинцы имели плохое вооружение; из-за элементарного отсутствия свободного времени для упражнений во владении оружием и т. п. уровень военной подготовки сасанидской пехоты был всегда крайне низким. По этой причине роль пешего войска Ирана в боевых действиях была почти исключительно вспомогательной, второстепенной. Кроме того, как уже говорилось, для выполнения этих функций в пешие персидские части привлекались женщины и дети (в частности, для транспортировки грузов, амуниции и т. п.) (Liban. Or. L1X. 100; Herodian. VI. 5. 3), что также свидетельствует о низких боевых качествах сасанидской пехоты.

В случае начала боевых действий под знамена шаханшаха, помимо войск союзных народов, собирались воинские контингенты во главе с представителями высшей аристократии — упомянутыми выше васпухрами и вазургами, а также шахрдарами ( sahrdār ) — правителями шахров («царств»), т. е. отдельных наследственных владений, входивших в состав Сасанидской державы в качестве автономных княжеств. Эти войска, в свою очередь, состояли из всадников-азатов, являвшихся вассалами крупной знати, а также пеших подразделений. Так, из слов Аммиана Марцеллина можно сделать вывод, что во главе отдельных крупных отрядов персидской конницы во время похода Юлиана Отступника (363) стояли представители двух древних и знатнейших иранских родов — Суренов (Amm. Marc. XXLV. 2. 4; 6. 12) и Михранов (Amm. Marc. XXV. 1. 11). К более позднему периоду относятся аналогичные упоминания в сочинениях византийских историков: об одном из Суренов как предводителе персидского войска пишет Феофилакт (Theophyl. III. 5. 14); Прокопий Кесарийский неоднократно говорит о персидском полководце, представителе рода Михранов (Proc. Bell. Pers. I. 13. 16; 14. 1, 5, 7, II, 13, 20, 29; 17. 26), как и Феофан (Theophan. A.M. 6021). Вероятно, именно таких предводителей имели в виду тот же Аммиан, употреблявший по отношению к персидским военачальникам выражения «начальник конного воинства» ( ecjuestris mcigister militiae) (Amm. Marc. XXV. 1. 11) и «начальник конницы» ( mcigister equitum) (Amm. Marc. XXIII. 6. 14), ā также византийские историки, называвшие персидских командующих аспебедалт (Άσπεβέδης) или аспабедами (Άσπαβέδης) (Proc. Bell. Pers. I. 9. 24; 11. 5; 23. 6; Theophyl. IV. 3.5).