Олег Девлетов - Курс отечественной истории

Во-вторых, в начале 1960-х гг. в стране были открыты уникальные по запасам нефтегазовые месторождения в Западной Сибири. В 1970-е гг. мировые цены на топливо выросли в среднем в 20 раз. Учитывая энергетический «кризис» на Западе, советское руководство предпочло пойти по пути экспорта сырьевых и энергетических ресурсов. В бюджет страны потекли «нефтедоллары», что позволяло стране относительно безбедно существовать, обеспечивая продовольственную, космическую и другие программы. Форсирование этого процесса объективно увеличивало сырьевую ориентацию экономики страны. У руководства крепли иллюзии относительно легкости долларовых поступлений и абсолютной дешевизны топлива. Это вело к легкомысленному «проеданию» природных запасов, бесхозяйственности и нерациональному расходованию средств. Но с начала 1980-х гг., в связи с переходом западной экономики на энергосберегающие технологии, цены на нефть упали и поступление «нефтедолларов» стало уменьшаться – внутренние болезни так называемой «социалистической» экономики стали выходить на поверхность.

В-третьих, отказ от экономических методов управления и даже частичной децентрализации привели к существенному повышению роли центра и столичной бюрократии в принятии решений. С 1965 по 1985 г. число союзных и союзно-республиканских министерств увеличилось в 5,5 раз и достигло 160. За тот же период общая численность управленческого персонала страны приблизилась к 18 млн. человек, то есть на каждых 6–7 работающих приходился один управленец. Централизованная плановая экономика СССР закрывала простор для самостоятельности, инициативы низов. Хотя СССР считался союзом суверенных республик, они могли распоряжаться лишь 10–25 % расположенного на их территориях производства. По выражению М.С. Горбачева, «гвоздь забить не могут без спроса в Москве». «Окостенелый» партийно-хозяйственный бюрократический аппарат, стремясь сохранить свои позиции в управлении экономикой и обществом, все меньше считался с требованиями экономической целесообразности. С начала 1970-х гг. само слово «рынок» стало критерием идеологической неблагонадежности.

Следует отметить и некоторые другие особенности советской экономической системы. Экономика страны носила автаркический (замкнутый) характер. Мировая экономика рассматривалась как источник неприятностей и бед, а независимость от нее представлялась громадным достижением. Работа советской промышленности оценивалась главным образом по количественным показателям. Современные экономисты отмечают, что СССР в результате приверженности марксистским схемам и игнорирования действительности стал страной «слаборазвитой наоборот». Например, к концу 1980-х гг. на него приходилось порядка 67 % мирового грузооборота железных дорог, 40–50 % изымаемой в мире из недр горной массы и около 75 % выплавки стали в мартенах (технически самый отсталый способ), а по уровню телефонизации населения СССР отставал от ведущих стран мира на 50—150 лет, т. е. отставание было абсолютным. Железной руды, к примеру, добывалось в 6 раз больше, чем в США, и примерно во столько же раз меньше производилось предметов потребления. Таким образом, советская экономика носила «самоедский» характер, ее большая часть работала не на человека, а на себя.

Хронически отставал аграрный сектор экономики. Около 70 % колхозов и совхозов, даже по советским меркам, оставались убыточными. Начиная с 9-й пятилетки (1971–1975) инвестиции в сельское хозяйство устойчиво превышали все вложения в жилищное строительство. В 1982 г. была принята специальная Продовольственная программа, чтобы обеспечить необходимый уровень производства зерна и другой продукции. Однако увеличение капиталовложений не давало видимого эффекта. Более того, в 1979–1984 гг. в страну ввозилось около 40 млн т зерна ежегодно. Главной проблемой оставалось отсутствие у крестьян стимула к труду. По официальным данным производительность труда в аграрной сфере составляла 20 % от уровня США. По словам ряда председателей колхозов, «если раньше не работали, потому что знали – все равно ничего не дадут, то теперь не работают, потому что знают – все равно дадут».

В решении жилищной проблемы СССР отставал от США на 170 лет. Ярким показателем экономического кризиса явилось снижение темпов роста валового национального продукта. За период с 8-й (1966–1970) по 11 – ю (1981–1985) пятилетку он составил, по официальным данным, соответственно 42, 36, 23, 19 процентов.

На рубеже 1970—1980-х гг. в мире начался новый этап научно-технической революции (НТР), получивший название «микроэлектронная революция». С этого момента на роль основного ресурса выдвигалась не земля (как в аграрном обществе), не фабрики и заводы (как в обществе индустриальном), а информация. Уровень развития страны стал определяться использованием микроэлектронной техники. По этому показателю СССР отставал от стран Запада, вступивших в период постиндустриального развития, на десятилетия. К 1980—м гг. более 40 стран, обогнав СССР, достигли новой, электронно-информационной ступени производства. Советский Союз пропустил новый научно-технический и цивилизационный виток развития.

Советское руководство по-прежнему развивало отрасли, присущие индустриальному обществу. Реальная экономика была невосприимчива к научно-техническому прогрессу. Причина была в неспособности и незаинтересованности административно-командной системы внедрить их в производство. В условиях главенства количественных показателей промышленность и наука мало нуждались друг в друге. В научной сфере СССР было занято почти в два раза больше сотрудников, чем в США, но в то же время за весь послевоенный период советские ученые получили в 14 раз меньше Нобелевских премий, чем американские ученые.

Со второй половины 1970-х гг. начала меняться организация промышленного производства. Появились производственные и научно-производственные объединения (НПО), в рамках которых реализовывалась техническая цепочка «исследование – освоение – производство». Наиболее успешно эта программа была реализована в Ленинграде. Однако в целом по стране желаемого слияния науки и производства не произошло. Практическим результатом стал гигантизм промышленных организаций.

Одной из черт экономического развития СССР стало формирование «теневой экономики». Она выступала как в форме подпольных производств (особенно в республиках Прибалтики, Закавказья и Средней Азии), так и на базе легального производства. Более всего этим были поражены такие отрасли, как торговля и строительство. Доходы «теневой экономики» исчислялись многими миллиардами. Эти «криминальные капиталистические отношения» нарастали и размывали «реальный социализм».