Вадим Эрлихман - Английские короли

В январе 1855 года, когда война уже шла на убыль, правительство Абердина ушло в отставку. Королева выдвинула Дерби, потом Рассела, но никто из них не смог сформировать кабинет. Пальмерстон был уже стар и почти глух; Дизраэли называл его «старым клоуном с фальшивыми зубами, которые, когда он говорил, все время грозили выпасть изо рта». Однако Виктории пришлось смириться с неизбежностью, и Пальмерстон стал премьером. Одновременно в Англию пригласили императора Наполеона III. Переговоры прошли успешно, и королева была просто очарована новым союзником — маленьким человеком с воинственно торчащими усами. Вскоре она с Альбертом предприняли поездку в Париж на Всемирную выставку, Виктория стала первым английским монархом со времен Генриха VI, посетившим этот город. Она писала: «Я восхищена, очарована, заинтересована и думаю, что никогда не видела ничего более прекрасного и радостного, чем Париж, — и ничего более великолепного, чем его дворцы». Она была особенно польщена, побывав на названной в честь нее улице, и Наполеон галантно флиртовал с ней, пока принц был занят дегустацией коллекционных французских вин.

В марте 1856 года война закончилась и был заключен Парижский мир, усиливший позиции Великобритании. В следующем году, несмотря на оппозицию Пальмерстона, королева все же сделала Альберта принцем-консортом, и он занял подобающее место в придворных церемониях — даже выше дяди Леопольда. Тогда же состоялось обручение их 17-летней дочери Вики с прусским принцем Фридрихом-Вильгельмом — первый из династических браков, которые позволили потом называть Викторию «бабушкой Европы». Виктория очень любила старшую дочь и не хотела отпускать ее в Пруссию; тем более что теперь она оставалась наедине с Альбертом, с которым все чаще спорила, особенно по поводу воспитания Берти. Главной целью Альберта было оградить сына от всех искушений и соблазнов внешнего мира, воспитать его чопорным и строгим, как испанские короли Средневековья. Но принц Уэльский был совсем другим — весельчак, любитель искусства, породистых лошадей и хорошеньких женщин, он тосковал под бдительной родительской опекой и жаждал вырваться на свободу.

В мае 1857 года вспыхнуло Великое восстание в Индии. К тому времени огромная страна полностью оказалась под властью Англии, и восстание стало последней попыткой сопротивления. К огорчению англичан, деятельное участие в нем приняли те, кого они считали своей опорой, — местные владетельные князья и солдаты-сипаи, вооруженные и обученные по европейскому образцу. В короткий срок восставшие захватили густонаселенный центр страны, безжалостно расправляясь с колонизаторами, их женами и детьми. Английские каратели действовали с неменьшей жестокостью — повстанцев привязывали к жерлам пушек, вешали, живьем закапывали в землю. Эти суровые меры в сочетании с уступками знати сделали свое дело — к лету 1858 года восстание было подавлено. 2 августа английский парламент принял закон о ликвидации Ост-Индской компании и переходе ее громадных владений под юрисдикцию государства.

На много лет Индия сделалась «самым драгоценным бриллиантом британской короны», местом, где молодые англичане учились воевать, управлять и сочинять стихи, где они знакомились с древними загадками Востока. Колониальный миф, воспетый Киплингом, стал составной частью викторианства. «Бремя белого человека» привело англичан на все континенты, во все уголки мира — Африка, Канада, Австралия и Китай стали ареной подвигов солдат и миссионеров, трудов британских чиновников, угнетения и сопротивления местных жителей. К концу правления Виктории под ее скипетром жило до 400 миллионов человек всех цветов кожи, а Британская империя занимала пятую часть земного шара. Но этого было мало — лихорадка завоеваний, потребность в полезных ископаемых и военных базах заставляли захватывать все новые территории, жестоко подавлять восстания, вступать в соперничество с другими колониальными державами.

В марте 1861 года умерла герцогиня Кентская, и импульсивная Виктория погрузилась в бездну отчаяния. В своем горе она почти не обращала внимания на мужа, а он между тем тоже болел, и весьма серьезно: у него начинался тиф. В ноябре пришли ужасные вести из Ирландии, где Берти начал офицерскую карьеру, — у принца Уэльского роман с актрисой! Реакция Альберта была из ряда вон выходящей; все воспитание сына, которому он посвятил столько сил, пошло насмарку. Он писал одно грозное письмо за другим; он был уверен, что девица забеременеет и «разгласит перед судом на потеху толпе самые отталкивающие детали твоего распутства, и тебя будут допрашивать бесстыдные судьи, и освистывать беззаконная толпа! Как ужасно, что ты в любой день можешь оказаться в ее власти; это разбило сердца твоих бедных родителей!». Альберт уже был болен, однако лично отправился разбираться с бедным Берти. Вернувшись в Лондон, он застал новый дипломатический кризис.

В Соединенных Штатах разразилась гражданская война, и два представителя Юга, Мейсон и Слайделл, отправились на британском судне «Трент» в Англию просить о поставках оружия. Однако «Трент» был атакован федералистами, и южане попали в плен. Пальмерстон тут же предъявил ультиматум: северяне должны освободить пленников и корабль, иначе Англия вступит в войну. Вернувшийся Альберт едва успел отменить бессмысленный документ и послать вместо него просьбу освободить британское судно с выражением уверенности, что его, конечно же, задержали по ошибке. Принц лично составил документ, хотя был уже так болен, что с трудом держал перо. После этого он свалился с высокой температурой, но доктор Дженнер уверил королеву, что бояться нечего. Только потом старый доктор Джеймс Кларк поставил правильный диагноз, но время было безвозвратно упущено. Виктория целые дни проводила у постели мужа, читая ему романы Джордж Элиот и даже кормя с ложечки. Альберт еще бодрился и при малейшем улучшении растрачивал силы, играя с детьми. Только когда его перенесли в Синюю комнату Виндзора, где умерли двое предыдущих королей, он понял, что его ждет. Виктории врачи не хотели говорить правду, но она догадалась сама. «О, это смерть, — сказала она. — Я знаю это, я уже ее видела».

Альберт умер 14 декабря 1861 года. «Он испустил два или три долгих, но очень слабых вздоха, его рука сжала мою, и (о, как же мне больно писать это!) все, все было кончено. Я встала, поцеловала его милый, прекрасный лоб и издала горький, агонизирующий крик: „О, моя дорогая любовь!“ Потом я упала на колени в глубоком отчаянии, не в силах не только говорить, но даже плакать». Дневник, без сомнения, свидетельствует о глубине чувства Виктории, но показывает и то, что она даже в минуты «глубокого отчаяния» могла оценивать себя со стороны и контролировать свое поведение. По ее приказу в комнате, где умер Альберт, сделали уборку, но не тронули ни единой вещи — так осталось навсегда. Еще долго она спала с ночной рубашкой мужа в руках. Для принца выстроили мавзолей в Виндзоре и планировали создать национальный мемориал в Кенсингтоне. Виктория чувствовала себя покинутой не только как женщина, но и как королева — только теперь она поняла, как были важны для нее советы и осторожное руководство Альберта. На снятой в те дни фотографии королева одета в траур; она отвернулась от камеры и смотрит только на бюст покойного мужа. С тех пор она не снимала траур и на лице ее редко появлялась улыбка. Скорбь королевы была такой глубокой, что едва не разрушила саму британскую монархию.