Вадим Эрлихман - Английские короли

Яков был необычайно терпелив для монарха. Пока его враги истребляли друг друга, он прятался в Холирудском дворце и ждал своего часа. Терпение помогло ему одолеть и грубую силу лордов, и пылкое красноречие протестантов. Впрочем, последним было трудно его упрекнуть — в юности личная жизнь короля была безупречной. Он не плодил незаконных детей, как все прочие Стюарты, и вообще боялся женщин. Боялся он и многого другого: бледнел при виде обнаженного клинка, прятался под кровать во время грозы. До сих пор непонятно, чем объяснялись многие его поступки — страхом или холодным политическим расчетом. По одной из этих причин он отрекся от Мортона, а потом и от герцога Леннокса, когда мятежные лорды заперли его в замке Фолкленд. Жизни короля пока ничто не угрожало, но проповедники во главе с Эндрю Мелвиллом уже начали атаку на него, обвиняя в католических симпатиях. «Уликой» стали шесть великолепных жеребцов, которых Якову прислал вождь французской Католической лиги герцог Гиз. Королю пришлось еще раз торжественно поклясться в верности протестантизму (однако жеребцов он так и не вернул). В июне 1583 года он сумел бежать из Фолкленда к лордам, враждебным группировке Гоури. Однако те в свою очередь сделали Якова своим заложником и вынудили его восстановить связи с Францией. Гоури и его соратники бежали в Англию, а проповедника Мелвилла заключили в замок Блэкнесс.

К власти снова вернулся граф Арран. По его совету Яков написал папе, прося его помощи против Елизаветы. При этом король не допускал и намека на перемену религии и был, как всегда, осторожен. Арран всячески побуждал его заниматься охотой и другими развлечениями вместо политики и принимал за него все решения. Граф сделался первым из тех фаворитов, роковая зависимость от которых всю жизнь портила репутацию Якова и заставляла его принимать непопулярные решения. Каприз очередного любимца часто значил для короля больше, чем вся его тщательно продуманная политика. Аррану он не помешал заманить графа Гоури в Шотландию и казнить его.

Превосходный портрет Якова оставил Фонтене, французский посланник при его дворе: «Он поразительно умен, но при этом полон горделивых амбиций и имеет чрезвычайно высокое мнение о себе. Помня преступления, среди которых он вырос, он послушен могущественным лордам и редко осмеливается противоречить им; он особенно боится выглядеть смелым и решительным… Он не любит танцев, музыки, вольных разговоров, пышных нарядов и всех придворных забав… Он говорит, ест, одевается и ведет себя как настоящий мужлан, независимо от присутствия дам. Он ни минуты не сидит на месте, а непрестанно ходит по комнате взад и вперед; ходит он неуклюже, вразвалку, говорит громко и отрывочно. Охоту он предпочитает всем другим занятиям и способен шесть часов провести на коне… Тело у него хилое, но не нежное; его можно назвать молодым стариком… Он полон самомнения и часто недооценивает других государей. Подданных он злит неуважительными и жестокими поступками. Он ленив, беззаботен и чересчур предан удовольствиям, прежде всего охоте, предоставляя дела Аррану, Монтрозу и своему секретарю… Он сам сказал мне, что, несмотря на это, не упускает из виду все происходящее и позволяет себе уделять столько времени охоте лишь потому, что может за час сделать больше, чем другие за день».

Тем временем на короля надвигались новые испытания. У него не хватало сил, чтобы удержать у власти Аррана, против которого объединились и лорды, и проповедники. Логика событий подталкивала Якова к союзу с противниками как Аррана, так и его матери. В то время вся Европа разделилась на два лагеря, которые на Британских островах представляли Елизавета и Мария. Последняя пыталась сделать сына орудием своих планов, воздействуя на него вначале через Леннокса, потом через Аррана. Но осторожный и эгоистичный Яков думал только о сохранении власти и о заветном английском троне. Мать, которую он не помнил, казалась ему лишь досадной помехой. Он завязал тайные переговоры с Елизаветой и в апреле 1585 года заключил с ней соглашение через английского посла Эдварда Уоттона. За пять тысяч фунтов в год Яков обязался вступить в союз с Елизаветой против всех ее врагов.

Однако вместе с деньгами король получил и новые заботы. Вскоре шотландские лорды совершили набег на Англию; Уоттон тут же обвинил в этом Аррана и потребовал его отставки. Якову пришлось сделать окончательный выбор между Англией и Францией, между протестантизмом и католической партией. С обычной предусмотрительностью он выбрал первое. В июле была создана уже официальная «протестантская лига» Англии и Шотландии. Арран был уволен; король сохранил привязанность к нему и пытался удержать при дворе, но свергнутый фаворит помнил печальный конец своих предшественников и предпочел бежать во Францию. Взамен из Англии вернулись мятежные лорды из партии Гоури — 4 ноября в Стирлинге они поклялись в верности королю вместе с восемью тысячами своих приверженцев.

2 июля 1586 года в Бервике был подписан новый договор двух королевств. Пособие Якову сокращалось до четырех тысяч фунтов, зато Елизавета в чрезвычайно туманных выражениях обещала воздержаться от любых шагов, «могущих ущемить наследственные права Его величества, кроме как в случае неблагодарных поступков с его стороны». Это соглашение вело к окончательному разрыву короля с матерью и ее католическими союзниками. В мае Мария из тюрьмы лишила сына наследства и завещала свои владения Филиппу Испанскому. Однако это не имело никаких последствий и лишь ускорило развязку затянувшейся драмы. После раскрытия католического заговора Бабингтона завещание Марии попало в руки Елизаветы, которая тут же передала его Якову. Притворившись обиженным, тот заявил, что «из соображений чести не может не заботиться о сохранении жизни матери», однако не собирается вмешиваться в дела правосудия. «Правосудие» оказалось оперативным: в октябре Марии был вынесен смертный приговор.

Яков направил в Англию своих доверенных лиц Грея и Мелвилла, наказав им попытаться спасти королеву, но в то же время вести себя чрезвычайно осторожно и ни в коем случае не угрожать. Елизавета отлично понимала, что никаких действий со стороны короля не последует, и даже отказалась принять шотландских послов. 8 февраля следующего года Мария была казнена. Неблагородное поведение Якова вызвало возмущение многих, однако мало кто в Шотландии жалел королеву. Протестанты открыто радовались ее смерти и даже не позволяли молиться за упокой ее души. Лишь по личному приказу короля епископ Сент-Эндрюса смог войти в свою церковь. Правда, король попытался сохранить лицо, сделав козлом отпущения ни в чем не виноватого Грея. Его обвинили в том, что он чуть ли не ускорил вынесение смертного приговора, и приговорили к смерти; правда, король заменил приговор изгнанием.