Валерия Башкирова - Герои 90-х. Люди и деньги

И кооперативов было достаточно много. В 1989 году я был выбран первым заместителем председателя Союза кооперативов СССР. Мы фактически занимались насаждением капитализма и знали, что происходит. У нас было 6 млн. человек в ассоциации, и эти люди создавали почти 5% валового национального продукта. В организацию входили все республики Советского Союза, мы были независимы, у нас была независимая газета — «Коммерсантъ» (Артем Тарасов был соучредителем газеты. — Ред.). И у нас, между прочим, была ответственность. Мы понимали, что наша деятельность приносит определенный вред. Мы убивали хозяйственную систему СССР. Потому что, как только кооператор приходил на предприятие, он занимал лучший кусочек цеха: к нему уходили лучшие инженеры, он перетягивал к себе лучшие виды сырья и лучшие технологии, и в итоге этот маленький кусочек процветал, а весь завод загнивал. Мы это видели, но мы были нормальные люди и не пытались угробить страну, в которой живем. Мы придумали идею свободных экономических зон. И неизвестно, кто был первым — мы или Китай. Мы писали письма Горбачеву, Павлову, Рыжкову с предложением создать такие резервации, в которых был бы разрешен капитализм. И нас неожиданно поддержали в Республике Коми. Там в 1989 году начались забастовки — шахтеры вышли на улицы с плакатами “Все мыло и спички съел кооператор”. Мы поехали в этот регион, поговорили там с людьми и подружились с ними. Шахтеры тогда переписали плакаты — слово “чиновник” вместо “кооператор”. А в правительстве мы стали просить отдать нам этот регион для особой зоны.

И обещали довести уровень жизни в Коми до уровня жизни в Австрии. Не дали. А если бы поддержали кооператоров тогда, не загубили движение, а вместе с ним могучую индустриальную экономику, все могло бы совсем по-другому получиться, она бы стала со временем снова эффективной».

Тарасов признается, что предпринимательство — это просто стиль жизни: «Предприниматель за свою жизнь теряет до нуля и снова поднимается много-много раз. Если ты не теряешь и не поднимаешься, ты уже не предприниматель, ты какой-нибудь олигарх, сидящий на заработанных деньгах. Теряют все — теряют миллионы, миллиарды — и поднимаются. В этом принципе характер моей деятельности. Каждый новый проект несет в себе риск потери, а еще и сесть в тюрьму можно. … Ни от чего не могу зарекаться…»

Наряду с зарождением новых рыночных отношений разрушались старые, административно-командные, прерывались хозяйственные связи. А зарождающийся бизнес действовал согласно своей природе. Прерваны старые связи? Значит, нужны новые. А новые связи — это биржа.

В начале 1990-х имя Германа Стерлигова узнали все: создав первую в России биржу «Алиса» (названную так в честь любимой собаки Стерлигова сенбернара Алисы), он в одночасье стал одним из самых известных и богатых людей страны. Потом было много других проектов, участие в выборах президента России и мэра Москвы, разорение и переезд с Рублевки в глухомань.

Но история Стерлигова-миллионера началась в конце 1980-х, когда он придумал свое первое коммерческое предприятие: убедил директоров столичных вокзалов, что их залы ожидания — отличные концертные площадки. Артистов находили на Арбате. «Так и зарабатывали, — рассказывает он. — Артисты давали выступление минут на пятнадцать, затем девчонки собирали деньги — и вся группа переезжала на следующий вокзал. А на это место — другие. Такой круговорот. Деньги таскали в чемоданах, за пару месяцев по машине купили. Основная проблема была — обменять железную мелочь на банкноты. Тогда даже аренды никакой не было, даже ментам не платили, на что они очень обижались. Это был 1988 год. Но в том же году концертную деятельность постановлением Верховного Совета СССР запретили, и мы создали один из первых кооперативов, занялись юридическим обслуживанием населения. Не зря же я учился на юрфаке. Артем Тарасов стал одним из первых моих клиентов. Тогда у Тарасова пропали из банка документы, а мы ему их вернули. А потом была биржа “Алиса”. Это на нашем примере пришли всякие РТСБ».

А как родилась идея биржи? Случайно. В интервью «Коммерсанту» Стерлигов рассказывает: «Смотрел какой-то американский фильм, там была показана работа Уолл-стрит. И подумал: а почему бы не сделать что-то подобное у нас, ведь людям нужно где-то продавать и покупать товары, сырье. Арендовали зал, экраны повесили, компьютеры понаставили. Дали рекламу — по сути, это была первая коммерческая реклама в стране. На открытие биржи я взял у Смоленского (председатель правления банка «Столичный». — Ред.) кредит 1 млн. руб. и через два месяца объявил о продаже мест по 300 тыс. руб. каждое (тогда новые «Жигули» стоили 8 тыс. руб., а на доллар можно было жить целый день). И в первый же день получили 6 млн. руб.! В течение года продавали места — последняя цена была 3,5 млн. руб. за место».

Особенно запоминающиеся операции? «С путчем нам повезло, — рассказывает Стерлигов. — Я как раз в Нью-Йорке сидел, в нашем филиале, и цена долгов России вмиг упала почти до нуля. В тот же день в основном на деньги одного египетского бизнесмена мы скупили массу долгов. А через три дня продали. Я же говорил: за три дня все успокоится. Так и случилось. Рентабельность операции была тысячи процентов».

Вообще, «веселые тогда времена были, все было на грани, перманентное состояние опасности. Но и возможности были колоссальные, у президентов (Горбачева и Ельцина) на днях рождения и прочих праздниках бывал. Перед одним таким праздником, новогодней елкой, мне с братом предложили сфотографироваться с Ельциным за 50 000, причем официально, на бланке. Меня такой цинизм просто поразил. Мы ответили: “Весьма признательны за предложение и обязательно будем на елке, но сами предлагаем Борису Николаевичу сняться с нами за $ 50 000, но каждому”. Но власть на меня не обижалась — наверное, по принципу “на дураков не обижаются”. Хотя нет, один раз было, когда вызвали на Лубянку и на полном серьезе потребовали, чтобы я дал расписку, что пошутил насчет объявления независимости “Алисы” от государства: мы создали свои министерство внутренних дел и комитет безопасности, свои награды (орден Креста Николая Георгиевского — так звали генерального директора “Алисы”), выпустили собственные дензнаки — “алиски”, расплачивались ими между собой».

О размерах своего состояния Стерлигов никогда не говорил: «Не потому, что скрывал, а просто потому, что не знал. Когда говорят, вот у Абрамовича состояние такое-то, анализируют его собственность, акции, прочие активы. Сколько у него наличных, думаю, он сам не знает. Тогда же, когда я был в бизнесе, никаких оценочных инструментов просто не было. А когда они появились, у меня уже ничего не было. Поэтому сам не знаю, насколько я был богат».