Валерия Башкирова - Герои 90-х. Люди и деньги

Основные задачи он описывал, скорее, как премьер, а не как политик: стабилизация жизненного уровня населения, программа антиинфляционных мер («добьемся 1,5–2%-ного роста цен в месяц, значит, пойдут инвестиции»), стимулирование накопления национального капитала, контроль за деятельностью естественных монополий («это и обеспечение нормальной конкуренции, и борьба с инфляцией издержек»). «Функции государства в его участии в ходе экономических процессов для меня определяются необходимостью решения именно этих первоочередных вопросов. Формы же и средства подсказывает сама российская экономическая жизнь».

17 декабря 1995 года выборы в Думу состоялись. И закончились они (отчасти) сенсационно. Первое место с почти двукратным отрывом от ближайшего конкурента (ЛДПР) заняла КПРФ, набравшая 22,3% голосов. НДР досталось всего чуть больше 10%.

Но на личном политическом авторитете Черномырдина этот провал практически не отразился. Авторитет, опиравшийся в том числе на поддержку Бориса Ельцина, позволил Черномырдину легко переиграть Думу летом 1995 года, когда депутаты решили вынести его правительству вотум недоверия. Борис Ельцин демарш думцев просто проигнорировал, а Виктор Черномырдин поступил иначе. Поставив в нижней палате вопрос о доверии правительству на следующий же день после вынесения вотума недоверия, премьер ловко перехватил у Думы инициативу. Депутатам надо было определиться в течение 10 дней.

Проголосовав за доверие правительству сразу после беспощадной критики его курса и вынесенного вотума недоверия, депутаты проявили бы полную беспринципность, от которой им было бы никогда не отмыться. Подтвердив же свой вердикт, народные избранники сохраняли лицо в относительной чистоте, но оказывались в глубочайшей луже политически — отказ правительству в доверии означал роспуск Думы.

Идея поставить депутатов перед таким иезуитским выбором принадлежала вице-премьеру Сергею Шахраю. В результате депутатская победа быстро и обидно сменилась для парламента перспективой близкого, сокрушительного и главное унизительного поражения.

Личную преданность Борису Ельцину Виктор Черномырдин продемонстрировал и в 1996 году, технично отказавшись выдвигаться на пост президента. Премьеру, к которому привыкли как к персонифицированной стабильности, помешали сделать решительный шаг те самые его качества, которые делали его приемлемым и с большой долей вероятности проходимым кандидатом в президенты, — сдержанность, солидность, рассудительность, способность консолидировать приверженцев. Но человек с такими качествами редко отличается властолюбием, а не имея Wille zur Macht [1] В переводе с нем. означает «воля к власти». — Прим. ред. , люди не рвутся к трону. Прежде казалось, что беда России в болезненном властолюбии ее ведущих политиков, теперь же оказалось, что дефицит этого качества также порождает проблемы.

В апреле Виктор Черномырдин, выступая на открытии III съезда движения «Наш дом — Россия», призвал «без шапкозакидательских настроений» оценить возможности движения и активизировать все его силы для обеспечения победы Бориса Ельцина на президентских выборах. Это было, пожалуй, его единственное публичное выступление как политика — на время подготовки и проведения выборов он целиком превратился в «просто» премьер-министра.

Черномырдин всегда демонстрировал удивительную способность в последний момент избежать, казалось бы, неизбежного краха. Так, не раз и не два активно подсиживавший шефа первый вице-премьер Олег Сосковец примеривался к его креслу. И каждый раз оно ускользало из-под него буквально в последнее мгновение. Кроме того, Черномырдин в силу и своего прошлого, и менталитета был гораздо ближе лидерам субъектов Федерации, нежели Анатолий Чубайс, Алексей Кудрин или стоящий за их спинами Владимир Потанин. Для них он был своим даже в увлечении охотой.

Сильной стороной Черномырдина была и поддержка, которую негласно оказывало ему левопопулистское большинство Думы. На фоне активного Анатолия Чубайса Черномырдин уже не казался жестким монетаристом, газовым бароном и «ставленником компрадорской буржуазии». За исключением газовой составляющей все эти негативные определения в 1997 году относили к Чубайсу.

Сила Черномырдина была в том, что он соответствовал всем требованиям, предъявляемым к тем, кто хотел обрести в глазах Бориса Ельцина право на аппаратное бессмертие. Черномырдин, как и Ельцин, прошел жестокое обучение в союзной аппаратной школе и тщательно следовал всем неписаным правилам игры, обязательным для высшей номенклатуры. Он скрывал подлинный уровень собственного интеллекта, держал дистанцию с первым лицом государства, играя роль идеального «номера два», тщательно подбирал окружение и доверял только узкому кругу многократно проверенных на личную преданность сотрудников. Он выступал в качестве наиболее мощного после Ельцина центра аппаратного притяжения, чему способствовали колоссальные возможности той финансово-промышленной группировки, которая сформировалась вокруг Газпрома и Центрального банка.

Черномырдин был удобен и левым, и правым. Степанычем его за глаза именовали не только в Белом доме, но и в Думе, не только в Газпроме, но и в московской мэрии.

Продолжалось это до 23 марта 1998 года. В тот день в политической и экономической жизни страны произошло событие, которое в значительной степени определило вектор будущего развития России. Виктор Черномырдин, долгое время считавшийся самым вероятным претендентом на пост главы государства, был отправлен в отставку вместе со своим правительством. И хотя в будущем ему еще предстояло некоторое время исполнять обязанности премьера, его политическая карьера фактически была завершена.

Обозреватели тогда писали, что ситуация, сложившаяся вокруг отставки Черномырдина, не оставляет сомнений в том, что президент больше не допустит его во властные структуры, хотя бы потому, что к весне 1998 года Черномырдин был больше чем просто премьер-министр.

Созданная во время длительной болезни главы государства система госуправления сделала самого президента почти ненужным, прежде всего самому премьеру. Премьер все чаще и чаще стал делать заявления, которые в другой ситуации должен был делать только президент. Последней каплей для Бориса Ельцина, видимо, стала информация о конфиденциальной встрече Виктора Черномырдина в неформальной обстановке с Альбертом Гором, во время которой вторые лица США и России как минимум один раз откровенно обсуждали свое видение того, как им стать первыми. Для Черномырдина его встреча с Альбертом Гором, возможно, и вовсе стала главным итогом поездки в Америку.