Игорь Князький - Император Траян

С мудрой осторожностью Траян вовсе не спешил закончить войну в одну летнюю кампанию. В 105 г. римляне только вошли в Дакию, отбросили противника от своих лагерей, построенных ещё после войны 101–102 гг., и разбили свои новые лагеря-крепости в центральных областях Дакии. Занятые территории старательно зачищались как от дакийских войск, так и от всего непокорного населения. Все вражеские крепости и укреплённые пункты были захвачены и разрушены. Решительное наступление Траян перенёс на весну 106 г. Зиму легионы и вспомогательные войска провели во вновь построенных, мощно укреплённых лагерях. Даки уже не пытались их атаковать. Ещё бы! Ведь в Дакии теперь сосредоточились тринадцать легионов, т. е. около сорока процентов всех римских вооружённых сил. Всего Империя располагала на то время тридцатью одним легионом, которые оберегали рубежи необъятной державы от севера Британии до песков Аравии, от Атлантики до Закавказья, от Рейна до Евфрата.

Весной 106 г. началось решительное наступление. Римская армия разделилась на четыре части. Одну вёл сам Траян, вторую — его верный друг Сура, третью — испытанный воин Максим, четвёртую — доблестный предводитель мавританской конницы Лузий Квиет, обратившийся к Траяну с просьбой разрешить ему выполнить самую сложную задачу — овладение горной дорогой в Сармизегетузу. [316] Стивен Дандо-Коллинз. Легионы Рима, с. 436.

Одна за другой пали дакийские крепости, преграждавшие римской армии путь к Сармизегетузе. К началу лета легионы достигли столицы Дакии. «Во время этой войны и сам император явил немало образцов и полководческого искусства, и личной храбрости, и его воины вместе с ним стойко перенесли многие опасности и проявили доблесть» — писал об этих днях Дион Кассий. [317] Дион Кассий. Римская история. LXVIII, 14 (1).

Далее историк приводит пример такой исключительной доблести римских воинов: «На этой войне некий тяжелораненый всадник был вынесен с поля битвы в надежде, что его можно вылечить, но, когда он узнал, что его рана неизлечима, он выбежал из палатки (ибо несчастье не сразило его окончательно), снова заняв своё место в строю, и погиб, проявив великое мужество». [318] Дион Кассий. Римская история. LXVIII, 14 (2).

К сожалению, подробности осады Сармизегетузы армией Траяна, её падения у Диона Кассия не приводятся. Они восстанавливаются историками, подобно и многим другим страницам обеих Дакийских войн, исключительно по барельефам колонны Траяна, являющей собой, по словам величайшего немецкого антиковеда Теодора Моммзена, высеченную в камне книгу о Дакийской войне. Впрочем, есть и мнение, что изображения эти представляют собою неполное и недостоверное изложение событий. [319] Крис Карл. История времён римских императоров, т. I, с. 395. Возможно, это и так, но других источников у историков просто нет, потому толкование иллюстраций барельефа — единственная возможность проследить ход завершающих сражений II Дакийской войны.

Согласно изображениям колонны Траяна, римляне вели осаду столицы Дакии по всем правилам военного искусства того времени, используя все свои технические возможности и опыт подобного рода военных действий. Сармизегетуза была плотно окружена римскими осадными сооружениями. К стенам города были придвинуты осадные башни, построенные на месте из срубленных в близлежащих густых лесах деревьев, созданы высокие земляные насыпи. Город непрерывно обстреливался из метательных орудий. В них использовалась сила упругости закрученных верёвок из бычьих жил или конского волоса. Наиболее употребительными орудиями являлись катапульты, баллисты и скорпионы. Первые метали стрелы, вторые — большие стрелы, камни, брёвна, а скорпион был тяжёлым орудием для метания больших камней. [320] Ковалёв С. И., Штаерман Е. М. Очерки истории Древнего Рима, с. 57. В нижних этажах деревянных осадных башен помещались тараны — длинные тяжёлые брёвна с металлическим наконечником, обычно в виде головы барана. Таран (aries) при умелом применении разрушал наиболее уязвимые места стен осаждённой крепости. На последнем этапе воины врывались на вражеские стены по мостикам, перебрасываемых с осадных башен, с насыпей, а также используя многочисленные штурмовые лестницы. У стен штурмующих защищали специальные большие деревянные щиты, применялось, естественно, упоминавшееся уже построение «черепаха».

Даки, отдадим должное их мужеству и стойкости, защищались героически, не помышляя о сдаче. Со стен Сермизегетузы на римских солдат лился дождь стрел, падал град камней. Но римские осадные сооружения неуклонно приближались к стенам столицы. Траян не ускорял хода событий, не спешил с решительным штурмом, желая избежать больших потерь, неизбежных при столь яростном сопротивлении противника.

Осада продолжалась всё лето. Когда стало очевидно, что до последнего штурма и падения города остаётся в лучшем случае несколько дней, Децебал сделал отчаянную попытку добиться если не почётных, то хотя бы не совсем беспощадных условий сдачи. К Траяну прибыли его посланники из числа высшей дакийской знати. Но император не стал с ними разговаривать, отправив посольство ни с чем обратно в осаждённый город. Ему уже не был нужен даже сдавшийся Децебал. Нужен был лишь Децебал мёртвый, чьё тело можно было бы доставить в Рим и швырнуть на камни лестницы Гемоний на южном скалистом склоне Капитолия, где традиционно выставлялись для последнего глумления трупы отъявленных преступников. Да и в покорности самой Дакии Рим более не нуждался. Лишь полная беспощадность представлялась Траяну гарантией закрепления за Империей земель бывшего царства Децебала.

Дальнейшие события потрясают своим трагизмом. Когда римлянам удалось ворваться в Сармизегетузу с запада, с востока часть даков, надеясь, должно быть, подобным образом спасти свои собственные жизни, открыла ворота столицы перед легионерами. Осознав, что город пал, жители стали поджигать свои дома. В огне погибали как сами деревянные в основном строения, так и их обитатели, предпочитавшие самую лютую смерть покорности завоевателям. В центре столицы в огромном котле был сварен яд. Первые чаши его всем решившим умереть, но не покориться, передавал сам Децебал. Когда римляне достигли центра города, то они были потрясены жутким зрелищем: котёл, наполненный смертельной жидкостью, и множество мёртвых тел тех, кто испил роковой напиток. Среди них и воины, и старики, и женщины, и дети. Сармизегетуза погибла, но не покорилась. Немного в истории примеров такого сопротивления захватчикам. Можно вспомнить защитников иберийского города Сагунт, также поджегших свои дома и погибших в огне, когда ворвались туда, преодолев крепостные укрепления, карфагеняне, ведомые Ганнибалом в 219 г. до Р.Х. [321] Тит Ливий. История Рима от основания города. XXI, 14 (1). В 73 г. защитники Масады, последнего оплота иудеев, сначала перебили своих жён, детей, стариков, после чего и друг друга, дабы никто не достался живым торжествующим победу римлянам. [322] Иосиф Флавий. Иудейская война. VII, 9, 1–2.