Елена Грицак - Памятники древнего Киева

В 1037 году будущий киевский митрополит Илларион произнес свое знаменитое Слово о законе и благодати, высказав похвалу князю Владимиру и всей Русской земле. Сегодня эта знаменательная речь относится к первым произведениям древнерусской литературы. Самым значительным памятником в этой области стало Слово о полку Игореве, где воспроизведен частный эпизод русско-половецких войн. Рукой Владимира Мономаха написано «Поучение к детям». Созданный князем труд является одновременно историческим и литературным произведением, причем имеет огромную ценность в каждой ипостаси. Однако самое крупное событие в русской культуре произошло в начале XII века, когда монах Киево-Печерской лавры Нестор завершил свою знаменитую Повесть временных лет, которая сегодня считается энциклопедией древнерусской жизни.

В глубокой древности два холма, расположенные на правом берегу Днепра недалеко от Киева, были покрыты густыми лесами. Разделенные глубокой, спускающейся до реки ложбиной, они стали местом, куда удалялся для молитвы Илларион в бытность свою не митрополитом, а простым священником Берестова. Выкопав «маленькую о двух сажень пещерку» на дальней горе, он пожил в ней недолго, к 1051 году переселившись в столицу. Покинутая создателем землянка пустовала до тех пор, пока в ней не поселился монах Антоний, уроженец города Любеча, закончивший странствия по монастырям Афонской горы. Городское житье преподобного не прельщало, поэтому он решил обустроить пещеру Иллариона.

Благочестие афонского старца привлекло последователей, первым среди которых стал Феодосий из Курска. Когда пустынников стало 12, земляная келья расширилась и обрела первую подземную церковь. В трудах Берлинского это событие датировано 1017 годом, а обозначено как основание Дальних (Феодосиевских) пещер будущего Киево-Печерского монастыря. «Видя умножающуюся час от часу братию, — писал историк, — преподобный Антоний определил над монахами Варлаама, сам удалился от них на соседнюю гору, где выкопал для себя отдельное жилище, положив начало Ближним (Антониевским) пещерам, названным так в противоположность прежним». Вскоре после того игумен Варлаам по просьбе князя перешел в недавно устроенный Дмитровский монастырь, и печерскую братию возглавил Феодосий. Ревностный сторонник Антония, он установил в обители порядки, заимствованные из устава константинопольского Студийского монастыря. Суровая подвижническая жизнь, не утраченное с годами благочестие иноков по-прежнему привлекали внимание и вместе с ним щедрые пожертвования. Святослав Ярославич, например, пожаловал в обительскую казну 100 гривен (более 5 кг золота). Благодаря щедрости его брата, Изяслава, к монастырю присоединился участок княжеской земли близ Берестова. Впоследствии здесь сформировалась Верхняя лавра, а территорию над пещерами с того времени именовали лаврой Нижней.

Судя по скромности бытия, первые печерские монахи больше радовались не деньгам, а славе, почестям, которые им оказывали как простой народ, так и правители государства. По мере увеличения числа братии в подземельях становилось тесно, поэтому Антоний разрешил устроить наземные кельи, рядом с которыми возникла небольшая деревянная церковь Успения Богородицы. В середине XI века монахи приняли от великого князя Изяслава всю дальнюю гору, где вскоре был построен большой храм. Тогда же само место пребывания иноков получило статус монастыря с названием Печерский (от ст. — слав. «печеры» — «пещеры»).

В древности о подземных кельях Печерской обители слагались легенды. Братья не допускали посторонних в свои жилища, поэтому их устройство долго оставалось тайной, порождавшей самые невероятные слухи. Немецкий путешественник Э. Лясота описывал «подземные пещеры с проходами, которые бывают в рост человеческий и выше, иные же так низки, что нужно нагибаться, широки однако ж они настолько, что двое могут свободно разойтись…

Вход обделан почти так же, как при входах в рудники. В двух подземных церквях каждую субботу служат обедню».

Довольно сомнительные сведения о протяженности подземных коридоров оставил итальянец А. Гваньини: «По утверждению некоторых, прокопанные под землей пещеры тянутся на 80 миль». Не менее фантастическую догадку высказал польский географ С. Сарницкий, утверждавший, что печерские лабиринты «доходят до Новгорода Великого». В действительности расстояние между входом и последним помещением в Ближних пещерах составляло 228 м, а в Дальних — 280 м. Высота и ширина коридоров не превышали соответственно 2,5 и 1,5 м.

Берлинский считал, что Дальние пещеры уходили на гораздо большую глубину, нежели Ближние, в свою очередь состоявшие из 30 переулков, расположенных под садами и самим монастырем.

Большая их часть называлась Варяжскими пещерами, «кои пусты и непосещаемы, хотя существуют со времен Олеговых».

Любопытную информацию о лаврских подземельях в начале XVII века предоставил путешественник Афанасий Кальнофойский. Обстоятельно и достоверно описав пещеры в книге «Тератургима», он дополнил свой рассказ схематическими рисунками. Составленные им планы не отражали масштабов, не указывали направлений и точных размеров помещений. Однако их историческая ценность состояла в том, что они были первыми истинно научными изображениями пещер Киево-Печерской лавры. С опубликования «Тератургимы» началась картографическая летопись подземных лабиринтов, до того известных лишь по слухам. Позже сведения Кальнофойского подтвердились данными археологических исследований Ближних и Дальних пещер.

Впрочем, печерские монахи намеренно окружали себя тайной.

Мистика составляла неотъемлемую часть древних религий; не стало исключением и христианство, особенно на раннем этапе своего развития. Печерский монастырь сыграл важную роль в укреплении официальной веры, заслужив славу как место, откуда по всей Руси распространились идеи некрофилизма. В Палестине культ поклонения могилам или останкам (мощам) существовал с III века.