Владимир Ключников - Гунны

Впрочем, у гуннов были с бургундами и отдельные счеты – не далее как в 430 году последние, воспользовавшись смертью Октара, перебили 10 000 его подданных 426. Теперь гунны отомстили своим врагам. Томпсон полагает, что названное у Гуго количество уничтоженных бургундов (20 000) относится не к войне их с Аэцием, а к войне с гуннами. Так или иначе, совместными усилиями римлян и гуннов бургундское королевство на Рейне было фактически уничтожено, и оставшиеся в живых бургунды были вскоре вынуждены переселиться в Савойю 427.

Разгром бургундов гуннами нашел свое отражение (хотя и весьма искаженное и беллетризированное) в германо– скандинавском героическом эпосе: в песнях «Старшей Эдды» («Гренландская песнь об Атли 428», «Гренландские речи Атли»), в «Саге о Волсунгах» 429, «Песни о нибелунгах»… Правда, все, происходящее в этих произведениях, не слишком напоминает реальный набег гуннов на земли бургундов, более того, уничтожение бургундов в них происходит на гуннской территории.

Так, в «Песни о нибелунгах» бургундское войско во главе с королем Гунтером (Гундихарием) было вырезано во время их дружеского визита в резиденцию гуннского короля Этцеля (Аттилы) в Паннонии (в Гране 430– современный Эстергом в Венгрии). Повод для раздора был найден вполне литературный – им стало соперничество двух королев, которое вылилось в коварное убийство бургундами (в «Песни» они иногда именуются нибелунгами) мужа одной из них, короля Зигфрида. Его вдова Кримхильда, вторично выйдя замуж за гуннского короля, заманила убийц в замок мужа и отомстила им руками своих новых подданных – гуннов.

Настоящий Аттила, в отличие от эпического Этцеля, разгромил бургундов по своей инициативе или, возможно, по договоренности с Аэцием, но, во всяком случае, не по наущению жены. Но, учитывая, что текст «Песни» сложился к XIII веку, то есть через семь с лишним веков после описываемых событий, к этим искажениям можно отнестись с пониманием.

В 436 году Нарбон – город на Средиземноморском побережье современной Франции – осадили готы Теодориха (Теодорида) I. В городе начался голод. На помощь осажденным отправился римский полководец Литорий с гуннской армией. Он, согласно Просперу Аквитанскому, будучи «вторым по должности после патриция Аэция, командовал вспомогательными отрядами гуннов» 432. Исидор же пишет, что в это время Аэций «по приказу императора Валентиниана был отстранен от руководства армией» 433. Так или иначе, гуннскими войсками Аэция на тот момент командовал Литорий. Он вел свою армию по Галлии, проходя через земли кельтского племени арвернов (современная Овернь). Территория эта давным-давно входила в состав Римской империи и была населена не только галлами (к тому времени полностью романизированными и уже несколько веков имевшими все права римских граждан), но и собственно римлянами. Здесь находилось имение Марка Мецилия Флавия Эпархия Авита – будущего императора Запада (правда, не вполне легитимного и правившего очень недолго). В планы Литория никак не могло входить разорение этих земель, но, видимо, он не имел на гуннов такого влияния, какое имел Аэций, и навести порядок среди своих подчиненных он не мог. Современник этих событий поэт Аполлинарий Сидоний сообщает, что, гунны грабили и предавали огню все, что встречалось на их пути, так, что даже имена населенных пунктов стирались из людской памяти. Для них это был не столько поход на помощь осажденному Нарбону, сколько очередной грабительский набег, хотя бы и под сенью римских орлов. Не обошли гунны и имение Авита. Сам будущий император не пострадал, но один из его слуг был зарублен грабителями. Сидоний в красках описывает, как разъяренный Авит облачился в доспехи, пустился в погоню за гуннами и покарал обидчика 434. Поэма эта была написана уже после того, как Авит стал императором, поэтому нельзя исключить, что Сидоний несколько сгустил краски, описывая героический бой своего героя с варваром (тем более что поэт был зятем императора и за свой панегирик был щедро награжден – ему, в частности, воздвигли бронзовую статую в портике Траяна в Риме 435). Но сам факт, что гунны, даже и ведомые римским полководцем, бесчинствовали на землях империи, сомнению не подлежит.

Тем не менее жителей Нарбона гунны спасли. Они не только обратили в бегство готов, но накормили горожан – каждый из всадников привез им по два модия пшеницы 436. Что же касается имперской администрации, она закрыла глаза на склонность своих союзников к мародерству. Лангобардский историк VIII века Павел Диакон пишет: «Начиная со следующего года война против готов велась при поддержке гуннов» 437. Впрочем, особых лавров это римлянам не принесло.

По сообщению Иордана, в 439 году «римляне, нарушив мир, пошли против него [Теодорида] войной в Галлию, присоединив к себе гуннские вспомогательные войска». Иордан утверждает, что «их тревожила [память об] отряде готов-федератов, который под предводительством Гайны ограбил Константинополь». Вообще говоря, воспоминание о заварушке, случившейся около сорока лет назад, на причину для войны не тянет. Тем более что, вопреки утверждению Иордана, Гайна разграбил в лучшем случае окрестности столицы, после чего был разбит. Напомним, что засоленную голову Гайны его победители-гунны доставили в Константинополь. Но какие бы причины ни заставили римлян ввязаться в очередную войну с готами, война эта началась. Если верить Иордану, она завершилась бескровно:

«Римское войско двинуло против готов свои силы вместе с гуннскими вспомогательными отрядами под предводительством Литория. Долго стояли вытянутые ряды воинов обеих сторон: и те, и другие были сильны, и ни те, ни другие не оказались слабее [противника]; тогда, протянув друг другу десницу, они вернулись к прежнему соглашению, и после того, как был заключен союз и установлен обоюдный крепкий мир, войска разошлись» 438.

Но, согласно другим авторам, дела обстояли далеко не так идиллически. Павел Диакон пишет: «Между тем Литорий, бывший вторым после патриция Аэция командиром над союзными гуннами, стараясь превзойти славу Аэция и полагаясь на ответы гаруспиков 439и знамения демонов, безрассудно вступил в битву с готами; поначалу он учинил врагам страшную резню, но затем, после того как пали почти все его люди, сам был постыдно взят готами в плен. Наконец, с ними был заключен мир, после того как римляне просили о нем после неудачного окончания этой плачевной войны более смиренно, чем когда‐либо прежде» 440.

О том, что во время решающей битвы оба войска были практически уничтожены, говорит и Проспер Аквитанский.