Владимир Ключников - Гунны

Приск оставил записки, в которых рассказал не только о дипломатической части своей миссии, но и о самом путешествии, о встречах с гуннами, об их быте и традициях. Практически все, что мы знаем о личности Аттилы, известно нам из сочинений Приска, который встречался, беседовал и пировал с гуннским вождем. При этом официальная роль самого Приска в составе посольства не вполне понятна – вероятно, он был чем‐то вроде помощника и секретаря. Сам Приск объясняет свое участие так: «Максимин убедительными просьбами заставил меня ехать вместе с ним». О готовящемся покушении Приск, как и его начальник Максимин, ничего не знал – он выяснил правду, уже находясь в землях Аттилы.

Местонахождение ставки Аттилы остается неизвестным. Из описания маршрута ясно, что она располагалась на левом берегу Дуная, но попытки определить точное место, по словам венгерских археологов Э. Иштванович и В. Кульчар, «практически не продвинулись за последние десятилетия»; предполагается, что она находилась в бассейне реки Тиса, возможно, при устьях рек Кёрёш или Марош. Примерно в этом же районе (немного южнее) находились и ограбленные могилы (или все же сокровищницы?) гуннских царей, которые должны были, судя по описанию Приска, находиться где‐то возле устья Тисы 494.

Путь посольства лежал через Сардику и развалины Наисса. Неподалеку от Наисса римский военачальник выдал гуннским послам пятерых перебежчиков из числа семнадцати, о которых Феодосий писал Аттиле. Наисс лежал в пяти днях пешего пути от Истра. Несмотря на то что Паннония достаточно давно принадлежала гуннам, ставка Аттилы находилась не в самой Паннонии, а на левом берегу реки. Неизвестно, двигалось ли посольство от Наисса к Истру прямым путем, – во всяком случае, судя по описанию Приска, путь этот (на лошадях) занял очень немного времени. Приск пишет:

«Здесь перевозчики из варваров приняли нас на однодеревки, которые выдалбливаются ими из срубленного леса. Они перевезли нас через реку. Эти челноки не для нас были приготовлены. На них были перевезены попавшиеся нам на дороге множество варваров, потому что Аттила хотел переехать в Римскую землю, как будто бы для того, чтоб охотиться. В самом же деле он делал приготовления к войне, под тем предлогом, что не все беглецы были ему выданы».

В семидесяти стадиях (примерно в 13 км) от реки посольство вынуждено было остановиться. Эдикон отправился в ставку к Аттиле сообщить о прибывших, и вскоре к римлянам прискакали посыльные, с тем чтобы препроводить их в лагерь гуннского вождя. На следующий день послы и сопровождавшие их гунны прибыли туда, где стояли многочисленные шатры Аттилы. Это место не было постоянной ставкой – у Аттилы, как выяснилось позднее, имелось нечто вроде резиденции с деревянными домами, здесь же был разбит кочевой лагерь. Приск пишет, что римляне хотели поставить свои палатки на холме, но им запретили это делать, поскольку шатер самого Аттилы стоял в низине, и они поселились там, где им было указано.

К этому времени Аттила уже узнал о том, что на его жизнь готовится покушение, – Эдикон «донес ему о количестве ожидаемого от Римлян золота и о цели нашего посольства». Удивляет реакция гуннского вождя – он не задержал послов, не учинил следствия, а лишь, без объяснения причин, отказался от встречи с ними и через своих людей предложил им вернуться в Константинополь. Причем он разрешил им отложить отъезд до утра и прислал богатый ужин. Для Максимина и Приска, которые не знали о планах Вигилы, это стало полнейшей неожиданностью, и они настойчиво требовали свидания с Аттилой. В конце концов, они добились своего. Приск пишет:

«Мы вошли в его шатер, охраняемый многочисленною толпою варваров. Аттила сидел на деревянной скамье. Мы стали несколько поодаль от его седалища, а Максимин, подошед к варвару, приветствовал его. Он вручил ему царские грамоты и сказал, что царь желает здоровья ему и всем его домашним. Аттила отвечал: “Пусть с Римлянами будет то, чего они мне желают”».

Остроумный ответ вождя не насторожил Вигилу. Аттила же, зная, что переводчик собирается ненадолго вернуться в римские земли за золотом для оплаты убийц, не стал препятствовать его отъезду и даже сам послал его туда, якобы для того, чтобы содействовать выдаче перебежчиков. Гунны фиксировали имена всех перебежчиков за многие годы, и Аттила «велел секретарям прочесть бумагу, в которой записаны были имена беглых». Кроме того, Аттила предупредил римлян, что им категорически запрещается делать в его землях какие‐либо покупки, кроме съестных припасов, в том числе запрещается выкупать своих соотечественников из плена. «Это было придумано варваром хитро, дабы тем легче изобличить Вигилу в злоумышлении на его жизнь, когда он не будет в состоянии сказать причины, зачем вез с собою золото…» После отъезда заговорщика дипломатические дела пошли на лад, – вероятно, Аттила понял, что остальные послы непричастны к готовящемуся покушению. Впрочем, особой активностью переговорный процесс не отличался. Аттила продолжал путь по своим землям, двигаясь на север; послы следовали за ним. Потом вождь на некоторое время отлучился – он «хотел поехать в одно селение, в котором намеревался сочетаться браком» с очередной женщиной. «Аттила имел много жен, но хотел жениться и на этой особе, согласно с законом Скифским», – поясняет Приск.

Послы продолжили свой путь в одиночестве. Впрочем, окрестные жители оказывали им всяческое содействие: в селениях им отпускали пищу, их перевозили через реки на челнах-однодеревках и плотах. Судя по тому, что им пришлось в числе прочих рек пересечь Тису, теперь они двигались на запад. Однажды римлянам довелось пережить небольшое приключение, в котором им пришла на помощь жена (точнее, вдова) Бледы. Несмотря на то что Бледа был убит Аттилой, вдова его сохранила высокий статус и богатство. Приск пишет:

«Прошед много дороги, раскинули мы под вечер свою палатку близ озера, имеющего годную к питью воду, употребляемую жителями ближнего селения. Вдруг поднялась страшная буря с громом, частыми молниями и проливным дождем. Бурею не только опрокинуло нашу палатку, но и все пожитки унесло в озеро. Этим случаем и сильною тревогою, господствовавшею в воздухе, мы были до того устрашены, что покинули то место, отделились друг от друга, и среди мрака, под ливнем, каждый из нас пошел по дороге, которая представилась ему удобнейшею. Однако мы все пришли к хижинам селения, где и сошлись, – ибо различными дорогами мы обратились к одному месту. Мы с криком отыскивали отставших от нас товарищей. Скифы, выбежали на шум и стали зажигать камыши, которые они употребляют для разведения огня. При свете этих камышей они спрашивали нас: что нам нужно, что мы так громко кричим? Когда бывшие с нами варвары дали им знать, что нас встретила непогода, то жители звали нас к себе, приняли нас в свои домы и, подкладывая много камышу, согрели нас.