Александр Васильев - Византия и крестоносцы. Падение Византии

Византийское возрождение XII века интересно и важно не только само по себе. Оно было составной частью и локомотивом общего западноевропейского возрождения XII века, которое так хорошо описано профессором Ч. Г. Хаскинсом 62в книге «Ренессанс в XII веке». В первых же двух строчках введения он пишет: «Название этой книги покажется многим читателям глубоко внутренне противоречивым. Ренессанс в XII веке!» Однако здесь нет противоречия. В XII веке Западная Европа увидела возрождение латинских классиков, латинского языка, латинской прозы, латинской поэзии, юриспруденции, философии, исторических сочинений. Это была эпоха переводов с греческого и арабского и время зарождения университетов. И поэтому Ч. Г. Хаскинс совершенно прав, когда говорит: «Недостаточно отдают себе отчет в том, что был прямой контакт с греческими источниками как в Италии, так и на Востоке. Эти переводы, сделанные непосредственно с греческих оригиналов, были важным проводником и верным посредником в передаче древнего знания». В XII веке прямые контакты между Италией и Византией были более частыми, чем мы себе сейчас представляем. В связи с религиозной политикой Комнинов, желавших сближения с Римом, в Константинополе проходило – и нередко в присутствии императора – много диспутов, в которых принимали участие представители католической церкви, прибывавшие в Константинополь в надежде на примирение двух ветвей христианства. Эти дискуссии во многом помогли передаче греческой учености на Запад. Кроме того, экономические связи итальянских торговых городов с Византией и венецианский и пизанский кварталы в Константинополе обеспечили прибытие в столицу империи некоторого количества итальянских ученых, которые изучили греческий язык и также послужили передатчиками греческих достижений на Запад. При Мануиле Комнине можно было видеть, как пишет Хаскинс, «внушительную процессию миссий, посланных в Константинополь папами, императорами, французами, пизанцами и другими. Едва ли меньшей была постоянная череда греческих посольств на Запад, напоминающая греческую иммиграцию в Италию с начала XV века».

Принимая во внимание все это, можно сделать вывод, что культура времени правления Комнинов и Ангелов является одной из блестящих страниц в истории Византии. Особенно это заметно в сопоставлении с тем, что происходило в то же время на Западе.

Македонская династия

Династия Дук

Династия Комнинов

Династия Ангелов

Первая публикация:

Васильев А. А. История Византии. Падение Византии. Эпоха Палеологов (1261 – 1453). Л., Academia, 1925.

Настоящая монография по истории Византии излагает последние судьбы политически и экономически умиравшей империи греческих басилевсов, то есть одну из самых захватывающих драм всемирной истории. Ни уния с Римом, ни помощь, правда очень незначительная, Запада, ни тонкая, подчас вынужденно заискивающая и унизительная политика Палеологов перед султанами не могли спасти одряхлевший организм империи.

Константинополь, как прежде, привлекал к себе внимание и возбуждал честолюбивые замыслы у сильных соседей; того, чего не смогли добиться Карл Анжуйский в XIII и Стефан Душан в XIV веках, достиг молодой и энергичный Мухаммед II в XV веке. Византия пала. Но ее культурное дело в отношении средневекового Запада, южнославянских стран и России, Румынии и Ближнего, особенно кавказского и мусульманского, Востока не умерло. Я намеренно пока оставляю в стороне общее суждение о значении Византии в мировой истории, так как подобная задача заслуживает отдельной монографии, которая должна иметь в виду не только ту или иную эпоху истории Византии, а весь ход ее истории, как внешней, так и внутренней, со всеми сложными процессами ее политической, социальной, экономической и общекультурной жизни.

«Константинополь, этот акрополь вселенной, царственная столица ромеев, бывшая с соизволения Божия, под властью латинян, снова очутилась под властью ромеев – это дал им Бог через нас». Такие слова мы читаем в автобиографии Михаила Палеолога, первого государя восстановленной Византийской империи.

Территориальные размеры государства Михаила были гораздо меньше, чем пределы Византии в эпоху Комнинов и Ангелов, особенно после Первого крестового похода, не говоря уже о более ранней эпохе. В 1261 году империя обнимала северо-восточный угол Малой Азии, большую часть Фракии и Македонии, Солунь (Фессалонику), некоторые острова в северной части Эгейского моря (Архипелага). Отсюда видно, что Босфор и Геллеспонт, эти в высшей степени важные с политической и торговой стороны водные артерии, в состав восстановленной империи входили. Эпирский деспотат находился от нее в некоторой зависимости. В самом начале своего правления Михаил получил в виде выкупа за освобождение ахайского князя Гийома Виллардуэна, захваченного греками в битве при Кастории, три сильных франкских крепости в Пелопоннесе: Монемвасию, большую скалу, выдающуюся из моря недалеко от древнего Эпидавра, которая, как пишет анлийский историк У. Миллер 63, «не только является самым живописным местом Пелопоннеса, но и имеет блистательную память о героической независимости, ставящую эту крепость высоко в списке крепостей мира»; известный укрепленный замок Мистру и построенную франками в горах Тайгета для борьбы с обитавшими там славянскими племенами Маину. Эти три крепости греками сделались опорными пунктами, откуда войска византийских императоров с успехом выходили против франкских герцогов.

Этому остатку былой великой империи угрожали со всех сторон сильные политически и экономически народности: с востока, со стороны Малой Азии, турки, с севера – сербы и болгары. Венецианцы занимали часть островов Архипелага, генуэзцы – некоторые пункты на Черном море, латинские рыцари – Пелопоннес и часть Средней Греции. Ввиду столь великих опасностей империя Михаила Палеолога не собрала воедино даже всех греческих центров: Трапезундская империя продолжала жить своей обособленной жизнью; византийские владения в Крыму, а именно Херсонская фема, с прилегавшей к ней областью, так называемыми готскими климатами, попала под власть трапезундских императоров и платила им дань.