Унгвари Кристиан - Осада Будапешта. Сто дней Второй мировой войны

В начале января по приказу командования IX горнострелкового корпуса СС из Буды в Пешт были переброшены остатки 271-й народно-гренадерской пехотной дивизии под командованием подполковника Кюндигера. Командовать всеми частями в Пеште было поручено командиру 13-й танковой дивизии генерал-полковнику Шмидхуберу. К тому моменту, по данным венгерской стороны, численность солдат в венгерских батальонах составляла в среднем всего по 150–200 человек при пяти ручных пулеметах, одном станковом пулемете и четырех-пяти минометах. И это количество постоянно сокращалось. По состоянию на 7 января в немецкой 13-й танковой дивизии насчитывалось 887 солдат, а в венгерских 10-й пехотной и 12-й резервной — 507 человек. По состоянию на 14 января в группе Кюндигера насчитывалось 225 солдат и офицеров, а в дивизии «Фельдхернхалле» с учетом приданных венгерских подразделений — 865. Боевой состав 22-й кавалерийской дивизии СС оценивался примерно как 800 человек, во всех других фронтовых частях вместе насчитывалось еще 400 солдат и офицеров. Итого получается 3684 человека. Таким был боевой состав всего Пештского гарнизона, что примерно соответствует одной советской дивизии полного состава.

Пфеффер-Вильденбрух не доверял Шмидхуберу, поэтому назначил в штаб его дивизии в качестве «офицера по политическим вопросам» оберфюрера СС (соответствует званию полковник) Хельмута Дёрнера. При этом, поскольку Дёрнер был боевым офицером, он одновременно стал командиром боевой группы, сформированной из остатков частей и подразделений 13-й танковой дивизии. Однако это назначение не отражало реального положения вещей: несмотря на то что Дёрнер официально был подчиненным Шмидхубера, на самом деле он мог отдавать генералу приказы. Приблизительно 10 января Шмидхубер перенес свой командный пункт с переднего края в Пешт.

Ловушка вокруг Пештского плацдарма захлопнулась, и после того, как продолжилось советское наступление в северо-восточном секторе, он потерял свою полукруглую форму. К 5 января после удара советских танков образовался глубокий выступ в обороне в сторону внутренних районов города через Пештуйхей до квартала Зугло. К северу от выступа немецкие и венгерские части продолжали держать оборону в Уйпеште, западных кварталах Ракопалота и Пештуйхея и на южном участке выступа на ипподроме, а также в окрестностях площади Эрш-Везер, Кёбанья и на большей части Кишпешта и Пештсентержебета. Но южнее по течению Дуная в любой момент в окружение мог попасть Шорокшар. В тот момент бои шли уже на острове Чепель, на высотах Кирайердё и Лакихедь. В донесении IX горнострелкового корпуса СС отмечалось:

«Акцент в битве за Будапешт сместился к восточному плацдарму. Бои продолжаются с неизменным ожесточением, противник ведет плотный артиллерийский и минометный огонь. Обе стороны несут значительные потери. Несмотря на потери незначительной территории, оказалось возможным, несмотря на напряженную ситуацию с боеприпасами, удержать наши позиции под мощными ударами противника на всем восточном и северо-восточном участках фронта… Поставки осуществляются крайне скудно, артиллерийских снарядов хватит еще только на один день. Некоторые виды боеприпасов закончились».

В Зугло, где целый день продолжались уличные бои, дивизион штурмовой артиллерии под командованием первого лейтенанта Иштвана Маньоки потерял 70 процентов из 120 человек своего личного состава.

Рано утром 6 января подразделения 22-й кавалерийской дивизии СС оставили Шорокшар. В плотно застроенных районах Пештсентержебета и Кишпешта советское наступление замедлялось ожесточенными боями за каждый дом, но на внешней окраине Кёбаньи сплошной оборонительный рубеж был практически полностью разорван, поскольку пятикилометровый участок перед рубежом обороны венгерской 10-й дивизии в Зугло удерживали всего несколько сот солдат. Еще до того, как 22-я кавалерийская дивизия СС смогла бы прийти на помощь, восточная часть Кёбаньи оказалась в руках русских. В тот же день советские войска захватили также северную часть Кёбаньи и Ракошфальву, что позволило им вывести из строя аэродром на ипподроме в результате артиллерийских ударов с севера и юга.

В этот же день немецкие и венгерские части были вынуждены сдать советским солдатам центральную часть Кёбаньи и восточные кварталы Зугло. Отдельные ударные подразделения советских войск начали продвижение из Зугло и Пештуйхея к станции Ракошрендезо (Ракош-Сортировочная). И только к вечеру они были остановлены 93-м гренадерским полком. В северной части Зугло венгерский 3-й батальон 6-го полка понес большие потери, но сумел удержать свои позиции, которые освещались гигантским заревом от горевшего неподалеку склада лесоматериалов. В Пештсентержебете советские войска, прорвав оборону на участке 12-й резервной дивизии, заняли завод Хоффхера-Шранца, последнее предприятие, на котором все еще продолжали выпускать запчасти для танков и которое поэтому использовалось в качестве танкоремонтных мастерских.

Временный аэродром в северной части острова Чепель с 6 января находился под ударами советской артиллерии, а с 7-го числа его уже нельзя было использовать. В связи с этим немецкая сторона организовала ряд мощных контрударов с целью снова занять ипподром с расположенным там аэродромом. Командир 66-го моторизованного полка майор Шёнинг считал, что эти атаки были бессмысленными, так как он не видел возможности занять здания правее и левее от ипподрома. Между ним и Шмидхубером разгорелся ожесточенный спор, так как последний настаивал на выполнении приказа. Но необходимую для его выполнения пехоту можно было получить лишь за счет оголения оборонительных позиций, которые занимал 2-й батальон 66-го полка, с надеждой, что противник не обратит на это внимания. Десять штурмовых орудий батареи капитана Шандора Ханака, а также группа в составе примерно двухсот немецких и венгерских солдат скрытно сосредоточились для атаки за деревянным забором стадиона. Ханак наблюдал за событиями через дыру в заборе:

«Как только мы заняли позиции, нам сообщили, что в нашу сторону с песнями направляются русские. И действительно они открыто шли на нас, распевая песни, плечом к плечу. Они готовились атаковать, скорее всего находясь при этом в состоянии алкогольного опьянения! Я приказал орудиям открыть огонь. Сбросив забор, мы применили по этой массе осколочные гранаты и пулеметный огонь. Они побежали к трибунам, где и разгорелась кровавая бойня. Наши штурмовые орудия сносили один ряд сидений за другим. Немцы сообщили о примерно восьмистах убитых».

Немецкие и венгерские потери тоже были очень велики. Как вспоминает Шёнинг, «атака завершилась катастрофой меньше чем за час под ураганным огнем русской артиллерии. 13-я разведывательная группа совсем не смогла продвинуться вперед, 2-й батальон 66-го полка при поддержке храбро шедших вперед венгерских штурмовых орудий сумел занять дальний угол ипподрома, но ему не удалось удержать его. К вечеру в наших руках был оборонительный рубеж с разрывами по ипподрому, трибуны и конюшни». Из-за нехватки пехоты дальнейшее продвижение вперед оказалось невозможным. Ипподром так и не удалось вернуть назад.