Коллектив авторов - Великая Отечественная – известная и неизвестная: историческая память и современность

О том, насколько важно было использовать экономический потенциал Кавказа для Третьего рейха, свидетельствует факт открытия в Берлине в 1942 г. специального научно-исследовательского института по использованию экономического потенциала Кавказа, в котором главное место отводилось нефтяным ресурсам. 6 августа 1942 г. на одном из совещаний руководящих немецких должностных лиц в оккупированных областях Геринг поставил перед гаулейтерами высокие планы поставок сырья из оккупированных областей. Планы, которым не суждено было сбыться. Трудящиеся оккупированных районов оказали массовое противодействие экономической политике захватчиков и сорвали их программы. В германском министерстве прекрасно понимали, как отмечал статс-секретарь в отставке Ганс-Иоахим Рике, что для этого «нужно более или менее добровольное сотрудничество населения этих областей» [32].

Однако воплощению в жизнь этих и иных имперских притязаний на богатства Северного Кавказа помешали совместные действия многонационального рабочего класса и крестьянства региона, объединенных в партизанские отряды и подпольные организации, патриотизм населения оккупированных нефтеносных районов.

Не помогла оккупантам установка «попытаться использовать заранее политические и прочие средства, чтобы, учитывая возможные явления распада в русском государстве после первых крупных немецких успехов, способствовать возникновению самостоятельного государственного образования на Кавказе». В планах нацистской Германии на Юге СССР намечалось создание рейхскомиссариата «Кавказ». Во главе гитлеровской администрации в регионе должен был стоять «Имперский покровитель по Кавказу», или «Наместник Кавказа». Такое государство, по мнению властей, «было бы, разумеется, заинтересовано в сохранении продуктивности нефтяных предприятий» [33].

С этой целью была предпринята провалившаяся фашистская попытка заигрывания с местным населением, так называемый «Кавказский эксперимент». На Кавказском перевале при разгроме немецкой части наши бойцы захватили секретный приказ командующего 44-м германским армейским корпусом от 8 августа 1942 г. «Здесь нужно действовать иначе, чем на Дону», – гласил приказ. «Считаться с тем, что в этих районах добровольные группы горно-кавказского населения могут сыграть немалую роль. Восстание горных народов Кавказа, направленное против нас, может иметь тяжелые для нас последствия… Необходимо проработать приказ о запрещении грабежей…» [34]. О тактике оккупационных войск на территории Кавказа интересные документы обнаружены автором настоящей статьи в бывшем «трофейном архиве» (Центр хранения историко-документальных коллекций в Москве, ныне Российский государственный военный архив). Например, «Памятка относительно отношения к Кавказским народам» из архивного дела № 341 открывается пунктом «а»: «Кавказцы имеют выразительное национальное чувство и сознание племени; они свободолюбивы и горды. Одновременно они очень чувствительны. Поэтому физические наказания и оскорбления по отношению к кавказцам не допускаются… Кавказцы ожесточенно сопротивляются каждому чужому завоевателю, который намеревается их угнетать. Поэтому следует ласково обращаться с Кавказским населением, пока не имеется обоснованного повода к другого рода обращению. Рекомендуется осторожность в обращении с городским населением, пропитанным советской интеллигенцией» [35].

С 1 по 28 сентября 1942 г. части вермахта пытались в упорных боях овладеть Грозным, а в последующем и Баку. Однако несмотря на превосходство противника в силах и средствах, ему советскими войсками в этом районе было нанесено тяжелое поражение, и нацистские планы по захвату Грозненского и Бакинского нефтяных районов были успешно сорваны.

Берлинское радио в середине ноября 1942 г. сообщило о том, что налажена работа Майкопских нефтяных промыслов и Германия обеспечивает на 30 % свои потребности кавказской нефтью. Это не соответствовало действительности – Майкопской нефти оккупационные власти не получили [36].

Не дали ожидаемого результата попытки и ухищрения поборников «нового порядка» склонить народы Северного Кавказа к предательству Родины.

Здесь сыграло свою роль изменение тактической концепции оккупационных органов при поддержке министерства по восточным вопросам: было решено летом – осенью 1942 г. провести так называемый «Кавказский эксперимент» с целью привлечения на свою сторону населения оккупированных районов. Результаты неудавшегося «эксперимента» доказывают необоснованность утверждений об «упущенных возможностях» германской оккупационной политики. Как раз возможности воздействия «пряником» фашистские органы использовали на Северном Кавказе с первых дней оккупации. В действие была пущена измененная пропагандистская тактика, одобренная самим Гитлером, обещания населению «свободы и благосостояния», создание национальных органов управления, восстановление единоличных крестьянских хозяйств и всех связанных с этим благ. Против оккупационной политики на Северном Кавказе, как и на всей оккупированной территории Российской Федерации, велась борьба в самых разнообразных формах. Не помогли расчеты на реанимацию частнособственнической психологии, не помог страх перед расправой, террором, не оправдалась тщательно разработанная экономическая программа оккупационных властей [37]. Планам Третьего рейха по эффективному использованию экономического потенциала Кавказа не суждено было реализоваться.

Военно-экономический потенциал ГУЛАГа обуславливался рядом факторов.

1. Наличием значительных масс трудоспособных осужденных, которые в течение срока лишения свободы могли использоваться для решения экономических задач. На 1 января 1941 г. в исправительно-трудовых лагерях и колониях содержалось 1 876 834 заключенных, из них 555 589 человек (29,6 %), осужденных за контрреволюционные преступления. Среди общего количества заключенных ГУЛАГа насчитывалось 1 701 467 мужчин (90,7 %) и 175 367 женщин (9,3 %). К началу войны численность заключенных в лагерях и колониях достигала 2,3 млн. человек [38]. В этот же период времени общая численность рабочих в народном хозяйстве СССР составляла 23,9 млн. чел, а рабочих промышленности – около 10 млн. человек. Таким образом, осужденные ГУЛАГа составляли около 8 % рабочих СССР.

2. Наличием развитой сети исправительно-трудовых учреждений, специализированных для выполнения производственной деятельности либо для промышленного строительства или добычи природных ресурсов. В 1940 г. ГУЛАГ объединял 53 лагеря и 425 колоний, в том числе 170 промышленных, 83 сельскохозяйственных и 172 так называемых контрагентских, т. е. работающих на стройках и в хозяйствах других ведомств, 50 колоний – для несовершеннолетних [39].