Александр Нечволодов - Сказания о Русской земле. Книга 3

Замечательно, что такое невероятное падение и ожесточение нравов в Западной Европе происходило в то время, когда науки, искусства и ремесла достигли в ней весьма большого развития и ученые пользовались повсеместно огромным влиянием, а многие города славились своими высшими учебными заведениями – университетами, которые вмещали в себе по несколько десятков тысяч слушателей.

Фреска из церкви Спаса Нередицы близ Новгорода. XII в.

Поэтому, рассматривая нравы Русской земли в XV веке, мы видим, что они были значительно мягче и неизмеримо чище, чем западноевропейские, несмотря на то, что научное образование вследствие татарщины стояло у нас тогда крайне низко. Сам великий князь Василий Темный был неграмотен; при этом наши ближайшие западные соседи – Польша, Литва и орденские немцы – ревниво заслоняли от нас все, что могло идти к нам с Запада в целях истинного просвещения, а также для развития разного рода искусств и ремесел. Особенно недружелюбно относились купцы ганзейских городов, торговавшие с Великим Новгородом, Псковом, Смоленском, Витебском и Полоцком, к тому, чтобы русские купцы сами ездили за море, и всячески старались им препятствовать в этом. Таким образом, жители перечисленных городов, соприкасавшиеся с иностранцами, могли заимствовать у них главным образом только плохое. В Новгороде и Пскове упали когда-то знаменитые искусства: иконопись и строительство, Москва в XV веке уже значительно их опередила. Одни лишь деревянные Царские врата, сооруженные новгородцами в XV веке в церкви Спаса Нередицы, замечательны по своей высокохудожественной работе.

Конечно, высшее русское духовенство продолжало по-прежнему быть носителем и распространителем просвещения. В это время особенно развилось составление житий русских святых, что вместе со сказаниями о замечательных князьях и событиях родной земли (о нашествии Батыя, Евпатии Коловрате, Мамаевом побоище, об убиении в Орде Михаила Тверского и прочими) составляло любимое чтение наших предков. Имелись составленные русскими писателями и сказания о путешествиях в разные страны, из которых особенной известностью пользовались уже упомянутые нами воспоминания суздальского священника Симеона о Флорентийском соборе и сказание «О создании Царьграда и взятии его турками». Вместе с тем у нас обращались и переводные сочинения с греческого, болгарского, персидского, арабского и даже индийского языков. Конечно, больше всего было переводов с языков греческого и болгарского благодаря усилившимся сношениям России с Константинополем и Афоном [5]. Среди упомянутых сочинений, наряду с духовно-нравственными книгами и историческими, видное место занимали также книги отреченные, то есть признанные церковью вредными и запрещенными. Сюда относились разные ложные сказания из Ветхого и Нового Завета, порою и кощунственные, а также и различные книги о волхвовании и чародействе, чем очень жадно занимались в те времена во всей Западной Европе. Среди последних наибольшею известностью пользовались на Руси «Тайная Тайных», или «Аристотелевы врата», ложно приписываемая великому греческому мудрецу Аристотелю, воспитателю Александра Македонского; «Рафли» (гадание по черточкам и точкам); «Шестокрыл» (гадание по звездам); «Лопаточники» (волхвование по лопаткам убитых животных); «Трепетники» (гадание по дрожанию мышц, зуду в различных частях тела, звону в ушах) и прочие.

Русское высшее духовенство продолжало, как мы видели, всецело следовать заветам святых митрополитов Петра и Алексия и в противоположность латинскому всячески заботилось не об усилении собственной власти, а об укреплении державы московских государей для собирания Русской земли воедино.

Конечно, только благодаря глубокой любви к православию, поддержанной в сознании всех высоким нравственным поведением высших пастырей церкви, среди которых было немало святых, мог необученный грамоте Василий Темный безошибочно решить вопрос об отвержении Флорентийской унии и тем навеки определить судьбу русского народа.

Пафнутий Боровский. Икона

В одно время со святителем Ионою подвизались в Русской земле и другие угодники Божий, так же, как и он, причтенные нашей церковью к лику святых.

В Новгороде особенно прославились своим благочестием и святостью архиепископы Евфимий и Иона. Святой Евфимий отличался редкой щедростью по отношению к сирым и бедным; он был горячим сторонником Василия Темного в борьбе его с Шемякой и скорбел душой, видя глубокое падение нравов Новгорода. Им были открыты нетленные мощи святого Варлаама Ухтынского, а также сооружена знаменитая звонница Софийского собора. Преемником святого Евфимия был святой архиепископ Иона. Он тоже отличался своею необыкновенно широкой помощью бедному люду и являлся всегда усердным печальником за Новгород перед великим князем Василием Васильевичем.

Такою же святостью жизни прославили себя святители церкви Пермской, преемники святого Стефана – святые Герасим, Питирим и Иона Пермские, положившие величайшие труды, полные высокого самоотвержения, на просвещение диких язычников.

Во второй половине XV века стяжали себе венец святости и многие иноки; некоторые из них жили отшельниками в отдаленных окраинах Русской земли, преимущественно на суровом Севере; другие положили основание многолюдным обителям. Так, преподобный Дионисий положил начало знаменитой Глушицкой обители в Вологодской губернии, в которой подвизались многие святые. Из них особенно замечателен святой Григорий Пелыпемский, отличавшийся чрезвычайно праведной и суровой жизнью. Во время жестоких опустошений, которым предавал Димитрий Шемяка Вологодский край, у святого Григория находили приют множество несчастных, причем с целью их защиты он решил обратиться с увещательным письмом к Шемяке и был за это сброшен им с высокого моста в воду, отчего и принял смерть. Прославился своей святостью и святой Макарий Желтоводский, следовавший всю свою жизнь самому суровому посту и воздержанию; его подвижническая жизнь производила настолько сильное впечатление, что даже многие татары, видя ее, принимали христианство.

Особенной святостью жизни своих иноков славился также при Василии Темном Спасо-Каменный монастырь на Кубенском озере, часто совершенно затиравшийся в зимнее время льдами.

Пустынные берега реки Ваги в дебрях Двинской земли озарились подвигами преподобного Варлаама Шенкурского, бывшего в миру новгородским посадником – Василием Степановичем Своеземцевым.