Юрий Ненахов - «Чудо-оружие» Третьего рейха

Наиболее широким полем деятельности германских конструкторов-артиллеристов стала разработка сверхтяжелых орудий. Традиционная любовь немцев к дальнобойной артиллерии, умноженная на «гигантоманию» самого Гитлера, породила в начале 40-х годов ряд орудий невиданного доселе калибра: 615 и 800 мм! Эти монстры, равных которым не было создано даже в первую мировую войну (когда значение артиллерии на поле боя являлось куда более весомым), стали наиболее крупными орудиями, когда-либо открывавшими огонь по реальному противнику (похоже, даже великий фантаст Жюль Верн, описавший гигантскую пушку — творение инженера герра Шульце из Штальштадта, не подозревал, насколько близки к действительности окажутся его мрачные пророчества). Самое поразительное в «пушечной программе», ставшей одним из любимых детищ фюрера, было то, что создание таких орудий было не только морально устаревшим деянием, но и полностью противоречило военной доктрине Германии — ставке на «блицкриг». И в самом деле, большинство сверхтяжелых мортир и пушек приняло участие в считанных боевых операциях, в основном отстаиваясь в тылу.

Прообразом германских сверхтяжелых артсистем второй мировой войны (а по концепции применения — даже в какой-то степени оперативно-тактических ракет) стала знаменитая «Парижская пушка» или «Парижанка» — орудие, созданное еще в первую мировую войну с задачей обстрела из-за линии фронта французской столицы.

Замысел создания такой системы возник весной 1916 года; начальник Генерального штаба императорской армии генерал-полковник Эрих фон Людендорф (Erich von Ludendorff) предложил разработать орудие, которое со стационарной позиции могло бы «доставать» до Парижа (находился в 90 км от линии фронта). Цель применения такого оружия заключалась исключительно в оказании мощного морального эффекта на противника (уязвимость столицы Франции от ударов артиллерии должна была продемонстрировать превосходство германского оружия и склонить деморализованного обстрелами врага к переговорам).

Заказ на разработку орудия передали «пушечному королю» Альфреду Круппу (Alfred Krupp), чьи конструкторы обладали огромным опытом создания дальнобойных (до 55–56 км) сухопутных и морских артсистем. В качестве исходного калибра был выбран не очень большой: всего 210 мм. Для достижения максимально возможной начальной скорости снаряда потребовался ствол длиной 158 калибров (свыше 38 метров). Поскольку отлить такой длинный ствол целиком оказалось невозможным, его сделали составным. С казенной части его венчала зарядная камора (около 5 метров длиной), за ней шла составная внутренняя нарезная труба. В шести метрах от дульного среза нарезную часть ствола заменяла гладкостенная. Сверху ствол (начиная от казенника) покрывался составным кожухом длиной 17 метров. Кожух служил для скрепления частей орудия в единое целое, подобно тому, как это было на первых средневековых пушках. Собранный ствол массой 138 тонн, установленный на лафете орудия, приходилось поддерживать системой растяжек (как на некоторых мостах) — в противном случае он прогибался по направлению к дульному срезу.

С установкой орудия также возникли определенные трудности. К огневой позиции пушка вместе с 256-тонным лафетом доставлялась на 18-осной железнодорожной платформе. Вначале ведение огня планировалось с «колес»: откат по линии железной дороги гасил энергию отдачи. Однако эта система не позволяла осуществлять горизонтальную наводку. Тогда для пушек была оборудована огневая позиция по образцу применяемой в береговой артиллерии: на бетонированной площадке оборудовался рельсовый поворотный круг, по которому направлялись поперечные колеса кормовой части лафета. Носовая часть могла поворачиваться вокруг центральной опоры, таким образом обеспечивался широкий угол горизонтальной наводки. Высота лафета позволяла осуществлять вертикальную наводку углом до 55–60 градусов. Общая масса артустановки достигала 750 тонн. Расчет — около 60 морских артиллеристов. Система получила название «Пушка „IC“» («Kolossal»), часто орудие ошибочно именуют «Длинным Максом». По Парижу вели огонь три орудия этого типа.

Снаряд весом 103–118 кг снабжался разрывным зарядом массой всего 7 кг. Это было связано с большим аэродинамическим нагревом его конструкции во время полета: меньшая толщина стенок снаряда привела бы к возгоранию заряда и разрушению конструкции. Подготовка к ведению огня была довольно трудоемким делом: вначале тщательно обследовались ствол, снаряд и пороховой заряд. После этого с учетом данных метеосводки проводился расчет траектории выстрела. При угле возвышения ствола 52 градуса 30 минут снаряд с начальной скоростью 1578 м/с через 20 секунд выходил на высоту 20 км, а еще через 90 секунд достигал вершины траектории за пределами атмосферы (высота — 40 км!). После прохождения потолка траектории боеприпас вновь входил в атмосферу, разгонялся до скорости 922 м/с и падал на цель. Максимальная дальность стрельбы составляла 120 км, дистанция от позиций «Парижанок» до цели — 110 км с небольшим. Боевая скорострельность составляла 1 выстрел в 5 минут.

Производство выстрела сопровождалось критическими силовыми нагрузками на конструкцию орудия. После вылета снаряда из дула ствол пушки в течение двух — трех минут колебался со значительной амплитудой. Если во время суточных стрельб производилось несколько выстрелов, то после их окончания ствол приходилось снимать кранами с лафета и распрямлять его. Кроме того, под воздействием пороховых газов — продуктов сгорания мощного 250-килограммового заряда и трения снаряда о канал ствола последний быстро «расстреливался», то есть существенно увеличивался его калибр. С учетом «тонкой» техники прицеливания в процессе эксплуатации к орудию подавались все более крупнокалиберные снаряды (до 220 мм). Этот недостаток требовал и частой замены стволов.

Первый залп трех 210-мм снарядов упал на Париж 23 марта 1917 года с пятнадцатиминутными интервалами, с семи до семи тридцати утра. Всего до середины 1918 года было выпущено 367 снарядов, свыше 100 из них попало в пригороды. Погибли 256 человек, 620 получили ранения. Хотя применение этих орудий на первых порах сопровождалось серьезным психологическим эффектом и вызвало значительные разрушения, «Парижанки» не смогли выполнить задачу вывода Франции из войны. После предпринятых союзниками летом 1918 года наступательных операций фронт значительно отодвинулся от Парижа и «суперпушки» были эвакуированы в Германию, а затем демонтированы по условиям Версальского договора. Некоторые узлы и детали, а также техническая документация по орудиям не была передана союзникам — впоследствии их использовали для создания новых артсистем большой мощности. В связи с этим в послевоенной Германии родилась забавная легенда о том, что Крупп якобы укрыл одну «Парижанку» где-то в недрах своего огромного концерна, подняв ствол в вертикальное положение и замаскировав его под фабричную трубу.