История Коллектив авторов - Наследник встал рано и за уроки сел… Как учили и учились в XVIII в

Читал ему свои записки прошлой недели. Изволил слушать с великим вниманием и наконец сказал: «Все точнешенько так; только иные места желал бы я, чтоб выскребены были…»

Сели за стол. Из сторонних был у нас только дежурный гвардии майор Любим Артемьевич Челищев [127] Любим Артемьевич (Арсеньевич) Челищев — в 1762–1763 гг. командир лейб-гвардии Семеновского полка, уволен в отставку в 1770 г. в чине генерал-майора. … Разговаривали за столом о завоевании Америки… о тиранстве испанцев, показанном против тамошних диких народов… После стола расспрашивал его высочество Любима Артемьевича обстоятельнее о турецких походах… Он ему подробно рассказывал о взятии Хотина, о захвачении в полон Калчака-паши [128] Илиас Калчак-паша (Колчак-паша) (1710–1743) — турецкий военачальник. В 1717–1739 гг. был начальником крепости Хотин. Был взят в плен вместе с сыном Мехмет-беем во время Русско-турецкой войны 1735–1739 гг. Мехмет-бей принял православие, получил русское дворянство. Его прямым потомком является адмирал А. В. Колчак. и о генеральной Стулчанской баталии [129] Имеется в виду сражение 17 августа 1739 г. при молдавском селе Ставучаны (к юго-западу от Хотина) во время Русско-турецкой войны 1735–1739 гг. Русские войска под командованием генерал-фельдмаршала Б. К. Миниха одержали победу над превосходящими силами турок, после чего турецкая армия спешно отступила за Дунай, а оставленный на произвол судьбы гарнизон Хотина капитулировал. . Потом изволил пойтить государь в учительную комнату. Там читал я ему Михайлы Васильевича Ломоносова оду на взятие Хотина и на оную над турками победу. Сия ода лучшая почти изо всех его лирических сочинений. Говорил я его высочеству, что это стихотворец века блаженной памяти бабки его высочества Елизаветы Петровны… «Дай Боже, — продолжал я, — чтобы в век вашего высочества такие ж были». Сел государь учиться. После учения балет танцевать изволил. За ужином о Москве разговаривал, превознося ее и прельщаясь ею…

18 декабря. После ученья перед обедом вышед в желтую комнату с Любимом Артемьичем, разговаривать изволил о караулах в войске во время походу; как расстанавливаются, как рундом [130] Рунд (от. нем. Runde, фр. Ronde, польск. rond) — дозор, караул, ночной обход. ходят и как отдают и сохраняют пароли и лозунги. Пошли за стол. Гость только один был у нас Любим Артемьич. Сначала разговорились о Хвосте и о Позднееве, которые казенную покрали. Любим Артемьич сказывал, что судить их определен гвардии майор А. Л. Щербачев [131] Алексей Логинович Щербачев (1720–1802) — действительный тайный советник (1790), сенатор (1782). Полковник Гренадерского полка (1760), секунд-майор л.-гв. Семеновского полка, бригадир (1764), генерал-майор и главный судья Ямской канцелярии (1765). Видный деятель русского масонства. В «Русском биографическом словаре» А. А. Половцова о Щербачеве приводится следующий анекдот: «Вскоре после того прусский принц Генрих пожелал видеть Москву, но опасался потерять время в дороге, императрица Екатерина побилась с ним об заклад на талер, что он в два дня доедет туда, и, позвав Щербачева, сказала ему: “Алексей Логинович, чтобы талер был в моем кармане! Принц Генрих не верит, что может доехать в Москву в два дни; доставь его туда непременно в тридцать шесть часов”. Принц отправился; карета летела; тщетны были просьбы его, чтоб ехали потише. Через 36 часов он увидел Москву». …

Разговорились о точности военной службы и о строгости судов военных. Любим Артемьич сказывал, что при государе Петре Великом целый суд за то сослан на каторгу, что осудил одного офицера не по законам, а по собственному своему благоизобретению. Говорил я, что и я об этом суде слышал… «Однако, — продолжал я, — вить этих судей после простил государь и приказал очень скоро возвратить их; хотел только дать острастку». Великий князь изволил сказать к тому: «Хороша острастка, отобрать чины да послать на каторгу». Челищев говорил тут, что государь Петр Великий обыкновенно прощал тех, кто сам принесет повинную; если же кто покажет себя упорным или злоумышленным, для тех редко умягчал строгость законов. «Да не при одном государе, — продолжал он, — эта строгость соблюдалась. Во время турецких походов расстреляли Тютчева [132] Тютчев — полковник Конного нарвского полка; расстрелян по приказу генерал-фельдмаршала Б. К. Миниха 26 мая 1739 г. за то, что в сентябре 1738 г., командуя фуражирами, не организовал их прикрытие, в результате чего от 300 до 400 человек были убиты внезапно напавшими татарами и еще около 400 уведено в плен. и разжаловали в солдаты генерал-поручика Загрязского [133] Артемий Григорьевич Загряжский (1675–1754) — генерал-поручик (1733). Участвовал во всех войнах, которые вела Россия в первой трети XVIII в., отличался большой храбростью. Во время Русско-турецкой войны в сентябре 1738 г. его дивизия по причине халатности командующего состава потеряла до 800 человек убитыми и взятыми в плен. Был разжалован в рядовые, но 14 февраля 1740 г. прощен высочайшим указом. В 1741–1753 гг. казанский губернатор. , ни за что почти. Это и слишком было, а государь давно уже преставился». Его высочество изволил спросить: «Как это происходило и за что расстреляли Тютчева?» Рассказывал тут Любим Артемьич об этом деле. И подлинно причина была не великая… Разговорились о А. И. Румянцеве [134] Александр Иванович Румянцев (1680–1749) — генерал-аншеф. Был денщиком Петра, выполнял дипломатические поручения. В 1738 г. был назначен правителем Малороссии, но вскоре переведен в действующую армию, а в 1740 г. назначен чрезвычайным и полномочным послом в Константинополь. Отец полководца П. А. Румянцева. и о ссорах его с Минихом [135] Буркхарт Христофор Миних (1683–1767) — граф, русский военный и государственный деятель, генерал-фельдмаршал (1732). До 1721 г. служил инженером в разных европейских армиях. С 1721 г. на русской службе, руководил строительством Ладожского и Обводного каналов. Генерал-губернатор Ингерманландии, Карелии и Финляндии (1728), президент Военной коллегии (1732). В 1735–1739 гг. командовал русскими войсками в Крыму и Бессарабии. Принял решающее участие в аресте герцога Бирона (1740). В 1742–1762 гг. находился в ссылке. По возвращении из ссылки Петром III получил под свое командование крупнейшие порты на Балтике и пост сибирского губернатора с пребыванием в Санкт-Петербурге. ; тут также было и pour и contre [136] За и против ( фр. ). . После стола изволил, отведши меня, говорить его высочество, что ему хочется, чтобы старичок Любим Артемьич еще что-нибудь рассказывал. Подошел я к нему и зачал с ним разговаривать. Его высочество, ставши подле, изволил слушать. Говорили мы о взятии Очакова, потом зашла речь о житье его и как государь его жаловал. Упоминал також и о письмах государевых к нему, к Ф. М. Апраксину и к Б. П. Шереметеву [137] Борис Петрович Шереметев (1652–1719) — государственный деятель, военачальник, дипломат, сподвижник Петра I, генерал-фельдмаршал (1701), граф (1706). Один из самых образованных и культурных русских людей своего времени. В составе Великого посольства побывал в Западной Европе. Во время Азовских походов командовал армией, действовавшей на Днепре против крымских татар. В 1697–1699 ездил с дипломатическими поручениями в Польшу, Австрию, Италию и на о. Мальту. В годы Северной войны командовал корпусом в Прибалтике и Померании. Был главнокомандующим в Полтавском сражении. Переписка Б. П. Шереметева с Петром I была издана в 1770-х гг. его сыном П. Б. Шереметевым. . Просил я его об этих письмах, чтобы ко мне сообщил их, потому что многие есть у него. «Прочитавши их, — говорил я, — покажу и его высочеству те, которые достойны примечания сыщутся». Великий князь також изволил просить его, чтобы прислать ко мне сии письма. Откланялся Любим Артемьич и пошел в свою дежурную. Его высочество изволил биться со мною на рапирах. Потом пошли мы в учительную. Пришло мне не знаю как-то в голову из Ломоносова похвального слова государыне Елизавете Петровне то место, где написано: «Ты едина истинная наследница, Ты Дщерь моего Просветителя» (слова сии прибегнувшая Россия говорит государыне). И как я это выговорил, то его высочество смеючись изволил сказать: «Это, конечно, из сочинениев дурака Ломоносова». Хотя он сие и шутя сказать изволил, однако же говорил я ему на то: «Желательно, милостивый государь, чтобы много таких дураков у нас было. А вам, мне кажется, не прилично таким образом о таком россиянине отзываться, который не только здесь, но и во всей Европе учением своим славен и во многие академии принят членом. Вы великий князь российский. Надобно вам быть и покровителем муз российских. Какое для молодых учащихся россиян будет одобрение, когда они приметят или услышат, что уже человек таких великих дарований, как Ломоносов, пренебрегается? Чего им тогда ожидать останется, из которых природа, конечно, немногих Ломоносовых сделала. Правда, что Ломоносов имеет многих завистников. Но сие самое доказывает его достоинство. Великие дарования всегда возбуждают зависть. До того испорчено человеческое сердце, что по большей части хулят таких, которые хвалы достойны, а хвалят таких, которые хулу заслуживают. Немного таких людей, чтобы всем отдавали справедливость». Его величество выслушавши изволил говорить, что это, конечно, справедливо и что он пошутил только…