Юрий Петухов - Первоистоки Русов

Моисей открывал своей пастве настоящего, истинного Бога, которого нельзя наказать, который сам карает и милует. И открывал он его не кочевым «авраамам» былых столетий, еще не готовым к такому восприятию и такому мировоззрению, а «избранным» родам, прошедшим в Ханаане и Египте селекцию, выучку, получившим навыки оседлой жизни, культуры, цивилизации, к тому же не семитам-протоарабам, а гибридным семитам с большой примесью «индоевропейской крови», русо-семитам.

И сам волхв-рус Моисей, и жрецы-волхвы Египта прекрасно знали, что индоевропейцы, и в частности русы-индоевропей-цы, на Ближнем Востоке обречены, полностью обречены – рано или поздно им суждено раствориться в огромном и неистово пассионарном семитском этномассиве.

Жрецы-волхвы Египта знали это лучше жрецов Шумера и Сурии, потому что к середине 2 тыс. до н. э. огромный хамитский этномассив Египта-Кеми уже практически растворил в себе всех русов, создавших египетскую цивилизацию. Какая-то часть генов, «крови» оставалась лишь в жреческой касте и в «большом доме», то есть в семействе царей-фараонов-энсибья.

Моисей был одним из немногих потомков тех русов, что создали Египет. Он был носителем их плоти отчасти и в полной мере – воли, духа, знаний, веры… Он и пославшие его египетские жрецы-русы, помимо создания защитного барьера из оцивилизованных гибридных русо-семитов, решали и еще одну, более важную задачу – задачу сохранения если не самих русов на Ближнем Востоке, то их прямых родственных духовных и культурных наследников.

Как мы писали, двухтысячелетний опыт говорил жрецам-русам Египта, что уберечь роды русов от деградации, растворения и полного исчезновения невозможно. Поглощение русов (и сыновних индоевропейских народов) семитским этномассивом было лишь делом времени. Индоевропейцы не могли долгое время противостоять семитам и в итоге выжить в их среде. Противостоять семитам могли только семиты. И тогда жрецы-русы, задолго до Моисея, решили привить «семитскую ветку» к «индоевропейскому древу». Избранная общность должна была быть генетической наследницей индоевропейцев с привитыми семитскими признаками.

Но одна антропология, одна генетика еще ничего не давали. «Избранные» должны были быть и духовными наследниками. А для этого они должны были знать истинного единого Бога. Причем знать его на таком уровне «завета-договора», на таком уровне «кнута и пряника», на таком уровне ожидания самых больших воздаяний за «праведность» и самых ужасающих кар за отступничество, чтобы отсечь у «избранных» все иные пути и всех иных «богов».

Других кандидатов в «избранные» просто не было. Этнические египтяне, гибридные хамиты были достаточно инертны и воспринимали веру и традиции русов исключительно в «языческом ключе»: они плодили «ипостасей» Рода по городам, городищам и селам на свой манер, на манер всевозможных животных и насекомых, верили в то, что это «самостоятельные» боги, переубедить их было невозможно. Вера в Древнем Египте все больше расчленялась на две веры: тайную, сокровенную веру жрецов-русов в Единого Бога и его ипостасей-теней на земле, и массовые поверья в местных богов. С севера грозили Хеттская империя и «народы моря» («белые русы»-пеласги-пелиштим-филистимляне). И те и другие с их воинственностью, хотя и являлись индоевропейцами, были не склонны к союзам с теократией Египта и к каким-то «общечеловеческим» планам на грядущее. Они были проще. Жреческие касты Двуречья, Ассура-Руссы, Ханаана-Палестины-Финикии постепенно утрачивали влияние, перерождались и все больше и больше начинали заниматься «интеллектуально-духовным обслуживанием» наиболее обеспеченных выходцев из семитской среды, кавказоидов и «торгового интернационала». У жрецов-русов Египта не было союзников. Возможно, они и не искали никаких союзов, а работали в присущем им и прежде и позже «герметическом» стиле. В конце концов, они работали с тем этноматериалом, которым могли располагать.

Избранным передавался истинный единый Бог.

Моисей и жрецы-русы Египта вершили то, во что сами истово верили. И передавали своего Бога они тем, в кого верили и на кого надеялись. То есть они были чисты и перед Богом, и перед собой, и перед всеми «двенадцатью коленами», которые они отправляли на поселение в Ханаан, на тот «мост», на ту «святую землю», где сходились орды кочевых семитов, «народы моря» и наступающие с севера хетты. По замыслу жрецов-волхвов Египта, «избранные» должны были стать оплотом новой, устойчивой цивилизации русов-индоевропейцев на Ближнем Востоке, остановить экспансии со всех сторон и распространить свет истинной веры как на юг, так и на север.

Волхв-рус Месх-Моисей положил на это дело всю свою жизнь. Он привел подопечных к Ханаану. Взошел на гору Нево, чтобы обозреть сверху «черту оседлости». Гора Нево (северные аналоги: озеро Нево, оно же Ладожское, река Нева), сплошь топонимика русов, а сразу через Ярдон (Иордан) город Яриха (Иерихон; и кто только придумал это «н» на конце, у евреев в иврите его нет, и Иордан у них Ярдон). Как не замазывай основу «библейской» штукатуркой, а изначальное, русское пробивается. Моисей-Месх увидел родину предков-русов. Но сам не дожил до входа в «обетованную землю». Возможно, именно эта смерть главного идеолога и вождя «избранного народа» несколько нарушила ход дальнейших событий, которые мы реконструируем с большой степенью достоверности.

Не совсем понятен, правда, путь евреев от Синая к Акабскому заливу, а потом через пустыни, мимо Мертвого моря к горе Нево. Автор, занимаясь изыскательскими работами, неоднократно прошел и проехал вдоль и поперек весь Израиль-Палестину, и может с уверенностью утверждать, что среди этих безжизненных соляных пустынь, «лунных ландшафтов» южной окраины Мертвого моря, голых и страшных Иудейских гор и вообще в самой этой «яме» («ямой» израильтяне называют огромную впадину, где находится Мертвое море, она ниже уровня Средиземного моря на 350–400 метров) выжить практически невозможно. В этот земной ад можно ввести и двадцать, и тридцать тысяч детей, женщин, стариков, мужчин, но выйдут из него к горе Нево не больше сотни изможденных и умирающих страдальцев. Там нет жизни. И этот ад невозможно проскочить за день или два. И солнце там палит круглый год. И соль оседает на коже и в легких. Впрочем, вполне возможно, что три тысячи лет назад эти пустыни были более проходимы. Но и тогда через них ни при каких, даже самых благоприятных обстоятельствах не прошли бы полмиллиона человек – это абсолютно исключено. То есть мы опять приходим к тому, что «избранных» было совсем немного, максимум два-три десятка тысяч… да и эта цифра маловероятна.

Во всех вариантах Торы-Библии-Священного Писания постоянно говорится о том, «кто кого породил». С научной точки зрения это не имеет ни малейшего значения и объясняется самым простым образом: духовным и светским властям Израиля-Иудеи-диаспоры времен составления Торы нужна была родословная если не от Адама, то уж от Авраама непременно. Научная цена таким «родословиям» ясна, взять хотя бы пример со Шломой-Соломоном-Салманосаром. Перечисления «пророков», «царей» и прочих ветхозаветных личностей с четкими датами жизни, правления и деяний, также есть чистой воды литература с отдельными вкраплениями подлинных фактов, которые мы умеем вычленять. Повторим еще раз, что литературная часть Библии нас не интересует – литературой занимаются литературоведы, изучающие тонкости сочинительского дела.