Сергей Алексеев - Славяне и авары. Вторая половина VI — начало VII в.

С каганом ушла некоторая часть словен, не нашедших себе места в ромейских владениях и не желавшая возвращаться в Мунтению. Многим после разорительного набега антов было просто некуда возвращаться. Каган расселил новых подвластных словен в древнем Норике. Эти земли он подчинил себе как раз около этого времени — не исключено, что как раз их руками [304].

Воспоминания о приходе с востока после долгих поисков плодородной, пригодной для жизни земли сохранились в позднем словенском предании. Здесь вытесненным из благодатных родных мест перенаселением предкам словенцев покровительница-«богиня» дает зерно, которое прорастает лишь в Словении [305]. Отражается в словенском фольклоре и былая зависимость словенцев от авар — правда, смешивающихся в народной памяти с гуннами Аттилы. Последний рисуется как угнетатель и покоритель жителей Словении. Предания повествуют о его победе над местным правителем — «графом Коцяном» из Градища или некоей «словенской владарицей», которые оказываются бессильны оказать сопротивление превосходящим полчищам врага. Притом Аттила выступает персонажем совершенно мифологическим — то как псоглавец, то как живой мертвец [306].

В действительности завоевание почти не сопровождалось насилием или изгнанием местного романского населения. Как представляется, новые пришельцы легко пришли к соглашению со своими альпийскими сородичами и быстро смешались с ними. Приток нового населения ускорил ассимиляцию здешних лангобардов и романцев. Словене нередко подселялись на местные поселения, наследуя элементы культуры (погребения с ингумацией, гончарство). Политическими и культурными центрами складывающихся словенских племен становились старые римские крепости [307].

Но о ростках христианства, появление которых у альпийских славян возвестил в 550-х гг. Мартин Бракарский, мы более ничего не слышим. Позже проповедь в Хорутании пришлось начинать с нуля. Пришельцы с востока, враждебно относившиеся к вере ромеев, грабившие балканские храмы, положили предел трудам первых миссионеров. Впрочем, сама религиозная нетерпимость у словен возникла лишь в условиях войн с ромеями и под аварским влиянием. Там, где это влияние было меньше — в дулебских землях, — даже христиане-чужеземцы мирно уживались со словенами еще в 590-х гг. [308]

Мир, заключенный между Империей и каганом, едва ли распространялся на словен. Они и не думали покидать пределы державы ромеев. Словене обживали свои новые земли во Фракии и Верхней Мезии. Отдельные поселения возникли в Ахайе (Коринф) и в Македонии, куда словене приходили и из Поморавья. Отсюда они начали проникать на запад, в Новый Эпир (современная Албания с прилегающими землями) [309]. После ухода кагана в балканских провинциях наступило относительное затишье. Словене ограничивались локальными набегами. Однако уже летом 585 г. война запылала с новой силой.

Кагану удалось «натравить» словен на ромеев. Он убедил словенских вождей нанести удар в направлении столицы. Он все еще признавался верховным «воеводой», и само временное замирение с ромеями было согласовано со словенами. Соединенными силами словен руководил Радогост. В связи с этими событиями он упоминается в источниках [310]впервые. Поэтому нельзя с уверенностью сказать, по какую сторону Дуная находился Радогост к началу событий. Вместе с тем не упоминается вообще о переправе словен через Дунай. А значит, большая часть отрядов, участвовавших в нападении, уже находилась в пределах Империи, во Фракии.

Словене, опустошив «большую часть ромейской земли», «будто перелетев, лавиной» подступили к Длинным Стенам.

Маврикий принял экстренные меры. Усилив гарнизоны Длинных Стен, он сам во главе всех наличных сил вышел из Константинополя. Присутствие императора, надо думать, вдохновляло воинов. Но сам он не вступил в битву с врагом, передоверив полевое командование Коментиолу. Под предводительством последнего ромеи вышли за Длинные Стены. Словене не готовились к битве и были заняты опустошением окрестных земель. Поэтому Коментиол без особого труда «отогнал» их от Стен [311].

Словене отступили немного на запад, к реке Эргиний. Здесь они попытались организовать оборону. Но Коментиол шел по пятам и «внезапно появился» перед противником. Произошло решающее сражение, в котором словене потерпели поражение. Коментиол, по словам Феофилакта, «учинил великое избиение варваров». За победу Маврикий даровал своему полководцу высшее военное звание магистра милиции (презента) [312].

Дав войскам отдых, осенью Коментиол вновь выступил против словен. К этому времени остатки словенского войска вновь разделились на отряды, небезуспешно действовавшие во Фракии. «Огромные полчища» собрались под главенством Радогоста. Он действовал в отдалении от Длинных Стен, в Астике, и не участвовал в битве на реке Эргиний. Опустошение Астики, некогда богатейшей и недоступной «варварам» области Фракии, принесло ему «многочисленных пленных и великолепные трофеи». Проходя с богатой добычей через окрестности Адрианополя, Радогост столкнулся с войском Коментиола. Битва разыгралась ранним утром под стенами крепости Ансин. Коментиол атаковал и с самого начала захватил инициативу. Словене сперва начали отступать, а затем обратились в бегство. Ромейские пленники были освобождены. Преследуя противника, Коментиол выбил Радогоста из Астики [313]. Таким образом, стратиг полностью очистил подступы к Константинополю. Именно тогда сам Радогост покинул пределы Империи и ушел в свои земли к северу от Дуная. С этого времени он лично не участвовал в набегах — но организовывал их.

Торжество ромеев было недолгим. Словене оставались в дунайских провинциях. Каган же, используя их для изматывания скудных ромейских сил, готовил новую войну. Сам Маврикий осознавал зыбкость достигнутых успехов и принимал спешные меры по обороне хотя бы Южной Фракии. Уже той же осенью 585 г. стало ясно, насколько нелишни эти приготовления.

Каган использовал в качестве повода для нарушения мира бегство своего шамана-тюрка, переспавшего с женой владыки. Когда Империя — в своих видах, но неблагоразумно — предоставила беглецу убежище, аварские набеги немедленно возобновились. Невзирая на фактическое начало войны, каган отправил к императору посольство с требованием дани. Реакцию Маврикия нетрудно было предугадать — он не дал ничего и на полгода задержал послов под стражей. Закономерным и в каком-то смысле законным (по букве мирного соглашения) ответом кагана стала большая война, разразившаяся сразу после возвращения послов летом 586 г. Нападение произошло, как и в 583 г., в пору сбора урожая. Хотя на этот раз ромеи лучше были подготовлены, успех сопутствовал вновь их врагам. Авары совершили опустошительный рейд вдоль Дуная и далее в Нижнюю Мезию и Скифию. Они захватили и разорили ряд ромейских укрепленных городов, в том числе Бононию (ныне Видин), Доростол, Маркианополь [314].