Виктор Кожемяко - Деза. Четвертая власть против СССР

И вот – пожалуйста: договорился Ленин с чекистами о том, что кто-то выстрелит в небо, а он «театрально» упадет. Потом, вернувшись в Кремль, развяжет кровавый красный террор. На пули в теле вождя, на десятки свидетелей, на лечащих врачей наплевать Дашковой!

Процитирую ее: «Возможно, во время спектакля во дворе завода Михельсона он упал неудачно и сломал руку – она у него действительно была загипсована, а дальше замечательно разыгрывал из себя больного». И еще: «На мой взгляд, не стрелял никто. Выстрелил в воздух матрос Протопопов, тот самый, который во время эсеровского мятежа в штабе Попова разоружил Дзержинского. Достоверно известно, что Протопопов был задержан во дворе завода Михельсона и расстрелян в ту же ночь. Хотите подробностей, читайте роман. Всего доброго».

«Солидный» журналист, пытаясь придать весомость измышлениям Дашковой, подсказывает ей: «На такой роман и такой сложный по объему, по охвату, по фактологии, наверное, большая группа специалистов с вами работает?» Однако писательница откровенно рассказывает ему о тайнах своей «творческой лаборатории»: «Никаких специалистов. Знаете, я на самом деле зареклась обращаться к специалистам». Выясняется, в архивах Дашкова не работает, несколько каких-то книжек прочитала да со знакомыми врачами поговорила. Нетрудно понять, что нет у нее необходимых исторических знаний, а со специалистами, как видим, дела иметь не хочет.

– Но «открытие» Дашковой широко и активно пропагандируется! Значит, кому-то это очень нужно?

– Это верно: я сам слышал и читал множество ее выступлений и интервью на телевидении, в газетах и по радио. Что, например, телеведущий канала ТВЦ Алексей Пушков, приглашая автора детективов в свой «Постскриптум», не понимал, что Полина Дашкова не может быть компетентным консультантом по делу Каплан? Или на «Эхе Москвы» этого не понимали, или в «Комсомольской правде»? Конечно, понимали. Только отбор выступающих по этой теме идет в определенном направлении, которое к правде истории не имеет никакого касательства.

– Если бы только по этой теме!..

– Согласен. Много лет идет активное и планомерное «размывание» русской истории. В данном случае, кроме всего прочего, я думаю и вот о чем. Ведь «главный историк» сериала «Дело темное» Олег Норинский – школьный учитель с 25-летним стажем. К своему участию в телепередаче он отнесся по-хлестаковски – «с легкостью в мыслях необыкновенной». А это значит, что при подобной подаче исторических фактов уже 25 выпусков его учеников несут в своих головах легкомысленное и извращенное представление о нашей истории…

Враги нашей Родины упорно вдалбливают русскому народу комплекс неполноценности, подвергая сомнению или даже категорически перечеркивая многие великие его достижения, открытия, победы, принижая и замалчивая истинных его гениев в науке и культуре. Один из вопиющих примеров – отношение к гению Михаила Александровича Шолохова, автора эпохального творения «Тихий Дон», а также ряда других талантливейших произведений, в которых ярко отражено время и пронзительно живет душа русского человека.

Об этом – следующая глава моей книги, которую я начинаю беседой с выдающимся отечественным литературоведом и историком Вадимом Кожиновым.

Виктор Кожемяко. Вадим Валерианович, за последнее время в нескольких газетах опять прошли материалы о «плагиате Шолохова». Казалось бы, все копья уже давно переломаны в этих баталиях, Шолохов – лауреат не только Сталинской и Ленинской премий, но и Нобелевской, что в восприятии противников должно быть вроде серьезным аргументом в его пользу. А все-таки травля продолжается! Продолжается даже теперь, когда его нет… Как вы думаете – почему?

Вадим Кожинов. Причин много. Обращу внимание хотя бы вот на что. Снова и снова возобновляя этот вопрос об «авторстве», то есть о том, кто написал «Тихий Дон», бросают тень и на сам «Тихий Дон», косвенно его как-то дискредитируют, принижают. А тем самым, простите, принижают и русскую литературу, к которой это величайшее произведение принадлежит, но у которой, как и у России, в мире много недоброжелателей.

Действительно, речь идет об одном из величайших произведений мировой литературы – произведений поистине вершинных. Это признано многими честными исследователями на Западе, и можно без конца цитировать такие признания.

Ну вот возьму для примера из книги современного американского литературоведа Дэвида Стюарта «Михаил Шолохов», в которой сказано, что «Тихий Дон» – «это эпос в самом прямом значении слова», что он «так же, как и эпос Гомера, являет собой воплощение жизни народа и его культуры». А дальше? «Это народное и в то же время великое творение; эстетическое и нравственное нерасторжимы в нем, и такого единства не достигают западные писатели ХХ века… В этом творении мы обретаем могущественное чудо жизни, которое гомеровские греки ощущали в любом своем мускуле, а также могущественную тайну смерти…»

Вик. К. Словом, Шолохов ставится рядом с Гомером.

Вад. К. Именно так, что я и хочу подчеркнуть. А потом у Стюарта появляется еще одна характерная литературная параллель – он пишет, что Григория Мелехова «следует сопоставлять с шекспировским Гамлетом, а не с литературными героями ХХ века… Он реально живет теми противоречиями и силами, которые охватывают целостность мира, между тем как остальные современные герои только размышляют о них».

Вик. К. Да, ничего не скажешь – сопоставление тоже предельно достойное…

Вад. К. Обращение к наследию Гомера и Шекспира в разговоре о Шолохове совсем не случайное. Оно подтверждает исключительный масштаб этого в полном смысле слова уникального литературного явления ХХ века, которое называется «Тихий Дон».

И вот тут я хочу, чтобы вы задумались об одном, на мой взгляд, также не случайном совпадении – оно само по себе о многом говорит. Это как раз имеет отношение к тому самому вопросу об «авторстве», который вы поставили. Вспомните, авторство Гомера и Шекспира тоже ведь оспаривалось и оспаривается до сих пор. Почему? Наверное, прежде всего потому, что сама жизнь заявляет о себе в их произведениях настолько мощно, что даже невозможно поверить, будто такое могли создать некий нищий слепой сказитель и второстепенный актер из труппы «слуги лорда-камергера». А у нас – какой-то зеленый юнец-недоучка из провинции, каким представляют Шолохова…

Вик. К. Я вам скажу, Вадим Валерианович, что это у вас просто замечательное ретроспективное наблюдение на тему оспариваемого авторства, так неожиданно сближающее и в этом смысле Гомера, Шекспира, Шолохова. В самом деле, о многом говорит! Но все-таки представление о «зеленом юнце-недоучке из провинции», который ни в коем случае не мог написать «Тихий Дон», крепко вбито в головы многих и продолжает все время возбуждаться, поддерживая сомнения. Что можете об этом сказать?