Коллектив авторов - Королевский двор в Англии XV–XVII веков

В июле 1629 г. на собрании Тайного совета Уэстон объявил о скором прибытии в Англию испанского посла дона Франческо Саппаты. Карл I выразил согласие с предложением Рубенса и решил послать в Испанию Фрэнсиса Коттингтона, канцлера казначейства [708]. Карл I утверждал, что не собирается начинать переговоры, пока испанцы не предоставят гарантий возвращения Пфальца, и если вопрос не будет решен в течение месяца, Коттингтон должен будет вернуться в Англию [709].

Испанцы старались использовать любую возможность для того, чтобы улучшить свои позиции на предстоявших переговорах. Вместо Саппаты было решено послать дона Карлоса Колому, который в 1623–1624 гг. уже был в Англии и, по словам венецианского посла Соранцо, был известен как друг Уэстона. Прибытие Коломы в Лондон было задержано под предлогом того, что он не успел получить от Филиппа IV необходимых инструкций, тогда как Коттингтон уже был в пути. Прибыв в Лондон в январе 1630 г., Колома постарался завоевать доверие Карла I, заявив, что испанский король не имеет намерения обманывать англичан [710]. Неприятной новостью для Уэстона и Карла I стало то, что Колома, как выяснилось, не был уполномочен Филиппом IV вести переговоры о заключении мира. В ответ англичанами было сказано, что Коттингтон также не был наделен соответствующими полномочиями, а его задача заключалась лишь в том, чтобы ознакомиться с предложением испанской стороны [711].

В это же время в Испании Коттингтон был очень тепло принят Оливаресом. Хотя Карл I утверждал, что отзовет посла, если через месяц не будет прояснена ситуация с Пфальцем, в течение нескольких месяцев в переговорах не было никакого сдвига. Испанцы стремились добиться от Англии предоставления военной помощи, обещая сделать все возможное, чтобы убедить герцога Баварского и императора восстановить Елизавету в ее правах [712]. После того как Коттингтон выяснил, что испанцы не собирались делать какие-либо уступки, он выразил желание вернуться в Англию. Хотя Уэстон постарался уговорить Карла I согласиться на предложение Испании, король продолжать утверждать, что без возвращения Пфальца мир не будет заключен. В свою очередь, Оливарес настаивал на том, что вопрос о Пфальце не мог быть рассмотрен до подписания мирного договора, поскольку Испании была необходима помощь Англии в борьбе против голландцев. Кроме того, Испания была крайне заинтересована в восстановлении торговли с Англией и привлечении английских торговцев в испанские колонии в Новом Свете [713].

Несмотря на неопределенность ситуации с Пфальцем, к сентябрю 1630 г. стало ясно, что договор будет подписан. Сам Карл I не желал этого, но Уэстон и общая политико-экономическая ситуация в Англии требовали обратного [714]. Видя склонность Карла I к уступкам, Оливарес потребовал не только свободного нахождения своих судов в английских портах, но и их защиты английским конвоем от голландских пиратов [715]. Хотя уже в октябре 1630 г. Соранцо сообщил в Венецию об англоиспанском договоре, официально о заключении мира было объявлено лишь 15 декабря. В этот же день Колома вручил Карлу I письмо от Филиппа IV, в котором тот обещал восстановить в правах Елизавету Пфальцскую и ее детей, а до тех пор предлагал им полный пансион [716].

Ход и итог переговоров, закончившихся заключением Мадридского договора, в полной мере раскрывает расстановку сил при английском дворе. За два года, прошедших со смерти Бекингема, место главного советника короля уверенно занял Уэстон. Лорд-казначей, который был обеспокоен в первую очередь состоянием своей страны, сумел убедить Карла I принять свою точку зрения, внушив королю надежду, что в скором времени вопрос с Пфальцем будет решен [717]. По сути, Пфальц стал разменной монетой в переговорах между Уэстоном и Оливаресом. Подписание договора с Испанией, ставшее возможным после фактического отказа Карла I от требований немедленного возврата владений его сестры, стало демонстрацией силы и влияния Уэстона и группы его происпански настроенных сподвижников. После заключения мира с Испанией положение испанской фракции при английском дворе стало практически незыблемым [718].

В отличие от раннего периода правления Карла I, когда вся полнота государственной власти была сосредоточена в руках Бекингема, после 1628 г. король оказался в сильной зависимости от Тайного совета, без совещания с которым не решался ни один вопрос [719]. Посол Венеции Виченцо Гуссони, давая в 1635 г. подробное описание английского королевства, сообщал, что в Тайный совет входили Уэстон, Коттингтон, Эрандел, Холланд, Карлайл, Уэйн, государственные секретари Коук и Уиндебэнк и, изредка, Лод и Ковентри. Из них наибольшим авторитетом и влиянием обладал Уэстон. Состав совета Гуссони делит на несколько частей: Коттингтон, Уиндебэнк и Эрандел были единомышленниками Уэстона, составляя с ним группу наиболее близких к королю людей; Холланд, Карлайл, Уэйн и Коук являлись противниками Уэстона, зачастую не решавшимися открыто бороться с ним; Лод и Ковентри не относились к сторонникам Уэстона и старались придерживаться нейтралитета в спорах Уэстона и его противников [720].

После ратификации мирного договора Оливарес продолжал оказывать знаки внимания Коттингтону, который после возвращения в Лондон вручил Карлу I ценные подарки [721]. В течение последующих нескольких лет стремление подтолкнуть Англию к военному сотрудничеству с Испанией и возможность использования английского флота для обеспечения испанских войск во Фландрии деньгами и провиантом стали главными целями испанской дипломатии в Лондоне. В то же время исключение Голландии из сферы испанской торговли предоставляло английским коммерсантам великолепный шанс увеличить свое экономическое присутствие на территории самой Испании и ее многочисленных колоний.

В июне 1631 г. в Лондон прибыл испанский посол Хуан де Неколалде, сменивший Колому и вручивший Уэстону ценные подарки в честь подписания мирного договора [722]. В марте 1632 г. появились слухи о договоре Неколалде с Коттингтоном, согласно которому планировалось, что Англия разорвет отношения с Голландией, примет участие в военной кампании по свержению повстанческого режима Республики Соединенных Провинций и в последующем разделе ее территорий. Коттингтон с самого начала не отрицал факта существования соглашения, но настаивал на том, что его реализация на деле была возможна лишь после возвращения Пфальца племяннику короля [723].

Тем не менее, после голландских побед у Масстрихта и Лимбурга летом 1632 г. были начаты секретные переговоры между Уэстоном, Коттингтоном и Неколалде. В сентябре испанский посол докладывал Оливаресу, что Коттингтон подготовил план, одобренный английским Советом, по которому Англия получала субсидию от Испании взамен на согласие послать свои войска во Фландрию и разместить их по испанским крепостям. Оливарес мог предполагать, что этого военного присутствия Англии будет достаточно, чтобы вынудить голландское правительство начать переговоры [724].