Леонид Васильев - Древний Китай. Том 2: Период Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.)

Казалось бы, наконец-то в Цзинь все стало на свои места и более не было оснований для продолжения той острой политической борьбы, которая уже почти столетие сотрясала царство. Однако все было далеко не так. Престарелый Сянь-17н, обеспокоенный судьбой трона, взял в 651 г. до н. э. с воспитателя наследника Сюнь Си клятву, что тот в любом случае защитит интересы Си Ци, которому было уже около 15 лет. Вскоре Сянь-гун умер, явно не обретя перед смертью желанного спокойствия. И для этого были серьезные основания: политическая борьба в Цзинь вроде бы и прекратилась, но у бежавших сыновей были в царстве свои сторонники, тогда как положение Си Ци и его матери — несмотря на все проявленные ею усилия и способности к интригам, а может быть, именно поэтому, — не отличалось устойчивостью. Слишком много людей из влиятельных верхов не желали возвышения Ли Цзи. Неудивительно, что сразу же после смоерти Сянь-гуна наступил третий этап политической борьбы в Цзинь, завершившийся приходом к власти Вэнь-гуна.

Все началось с того, что влиятельнейшие цзиньские сановники Ли Кэ и Пэй Чжэн выступили против Ли Цзи и ее сына, но натолкнулись на сопротивление со стороны Сюнь Си, заявившего, что он дал клятву и будет ей верен. Тогда Ли Кэ решил действовать сам и убил Си Ци у гроба его отца. Сюнь Си хотел было покончить с собой, но потом передумал и поставил у власти, как сказано в источниках, младшего брата убитого — сына сестры Ли Цзи. Однако не прошло и месяца, как Ли Кэ убил и этого мальчика во время приема во дворце, после чего была убита и Ли Цзи, а Сюнь Си покончил с собой. Сразу же вслед за тем Ли Кэ и Пэй Чжэн послали за Чжун Эром, который, однако, не рискнул вернуться на отцовский трон. Его занял более решительный И У, предварительно заручившийся поддержкой циньского Му-гуна.

Третий этап политической борьбы в Цзинь был довольно коротким, но насыщенным событиями, так что далеко не случайно ему уделили так много внимания все источники, описывающие события периода Чуньцю. Не случайно и то, сколь тщательно зафиксированы в этих текстах одиссея Чжун Эра, а также его взаимоотношения с правителями тех стран, которые он посетил за долгие годы изгнания. Ведь все связанные с этим перипетии тоже были элементом политической борьбы с ее интригами и заговорами, расчетами и тактическими соображениями, побуждавшими одних хорошо принять беглого отпрыска правящего дома, других, явно недооценивавших его потенции, отнестись к нему с небрежением, а третьих, вопреки уже принятой на высшем уровне тактической линии, вести собственную рискованную политику и в последующем, когда Чжун Эр стал могущественным гегемоном Вэнь-гуном, пожинать ее плоды.

После смерти Вэнь-гуна начался длительный четвертый этап политической борьбы в царстве Цзинь. Вначале он отличался относительной стабильностью. Долгие десятилетия царство Цзинь демонстрировало солидную внутреннюю прочность. Разумеется, это не значит, что не было осложнений. Они возникли, как о том говорилось, сразу же после смерти сына Вэнь-гуна, Сян-гуна, в 621 г. до н. э., когда стал вопрос о наследнике, решенный в тот раз в пользу малолетнего сына правителя, Лин-гуна, который впоследствии прославился жестокостью и даже решил было расправиться с надоевшим ему своими поучениями всевластным Чжао Дунем, чей брат в конечном счете и убил его. Но при преемниках Лин-гуна — Чэн-гуне и Цзин-гуне — царство Цзинь находилось на вершине своего могущества, так что далеко не случайно циский Цин-гун предложил было именовать его правителя ваном. А расправа с кланом Чжао свидетельствовала как раз о том, что внутриполитическая борьба в Цзинь после Вэнь-гуна несколько отошла от уровня трона, сконцентрировалась на соперничестве между становившимися все могущественней и оттого враждовавшими все более ожесточенно знатными кланами, среди которых почти не было родственников правителя.

При Ли-гуне (580–573 гг. до н. э.), в годы правления которого была одержана едва ли не наиболее славная в истории Цзинь победа над Чу (575 г. до н. э.), искусная политическая интрига оказалась направленной против чрезмерно усилившегося клана Ци, трое представителей которого стали цинами . На сей раз в интриге против могущественного клана принял активное участие сам правитель. Все завершилось крушением клана Ци, после чего, однако, Ли-гун пал жертвой обострившейся борьбы вокруг трона (сановники из кланов Луань и Чжун-хан убили правителя и брата его любимой наложницы Сюй Туна, забравшего в свои руки после уничтожения клана Ци слишком большую власть). Казалось, этот переворот приведет к усилению роли могущественных кланов. Однако приглашенный кланами-победителями на цзиньский трон Дао-гун успешно провел в царстве ряд реформ, вследствие которых пошатнувшаяся при Ли-гуне центральная власть вновь на некоторое время укрепилась. Впрочем, именно при Дао-гуне на передний план в администрации Цзинь выступили шесть наиболее могущественных кланов, сыгравшие впоследствии решающую роль в судьбах царства.

При преемнике Дао-гуна Пин-гуне (557–532 гг. до н. э.) был подвергнут репрессиям усилившийся клан Луань, результатом чего стал мятеж Луань Ина, принявший форму вооруженного вторжения в Цзинь (при поддержке царства Ци), но закончившийся неудачей и уничтожением клана. Вообще же Пин-гун был последним из правителей Цзинь, при котором центральная власть продолжала, пусть на фоне интриг, заговоров и даже открытых мятежей, эффективно функционировать. После него дом Цзинь, как о нем говорится в текстах, «ослаб», а всеми делами в царстве стали ведать шестеро цинов , глав уделов-кланов, число которых в ходе междоусобных столкновений постепенно сокращалось. Стоит напомнить, что уже при Пин-гуне в беседе циского Янь Ина с цзиньским Шу Сяном шла речь о том, что в Цзинь приходит к концу время сильных и властных правителей [71, т. V, с. 178–179]. Уже при цзиньских Чжао-гуне и Цин-гуне (525512 гг. до н. э.) всеми делами в царстве ведали могущественные сановники- цины из числа глав ведущих кланов, продолжавших ожесточенную междоусобную борьбу. При Цин-гуне был окончательно истреблен клан Ци, а вместе с ним погиб и Ян, клан незадолго до того умершего Шу Сяна. Стоит напомнить, что, по данным Сыма Цйня, именно эти два клана еще имели какую-то родственную связь с правящим домом Цзинь [103, гл. 39; 71, т. V, с. 179]. Видимо, имеется в виду связь, восходящая к весьма далекому прошлому (какому именно — из данных Сыма Цяня неясно). Но в любом случае очевидно, что родственная близость к дому правителя Цзинь была, как правило, политическим минусом в ожесточенной борьбе знатных домов за выживание. Заслуживает также внимания и то, что оба эти клана не принадлежали к шестерке самых влиятельных цзиньских кланов.