Александр Никишин - Тайны русской водки. Эпоха Михаила Горбачева

Кстати, и принимался закон 1914 года населением совсем не так, как предполагают нынешние «друзья алкоголя». Повсеместное запрещение продажи казенного вина и всех спиртных изделий – вопреки всем предсказаниям! – вызвало тогда подъем национального духа. «Мы еще в начале этого явления, и благодетельные его последствия еще впереди, – писал публицист М. Меньшиков. – Со всех сторон идут телеграммы и письма о чудесном преображении народной жизни, о крайнем упадке преступности (на 70, местами на 90 процентов)! Пустуют арестные помещения и тюрьмы, пустуют камеры мировых судей и судебных следователей. Хулиганство как рукой сняло. В один момент на пространстве громадной империи была остановлена вся сеть спиртоносной системы со всеми ее артериями и венами.

Глубоко укрепившемуся бытовому пороку сразу были оборваны корни. Уже через две недели закрытия винных лавок Россия почувствовала себя как бы воскресшей. Все увидели, что полная трезвость возможна, что она легко достижима, что, кроме лишь совершенно больных делириков, водка ни для кого не составляет потребности и что единственно лишь общедоступность водки питает безобразное явление пьянства народного…».

Опыт отрезвления. В книге А. Мендельсона «Итоги принудительной трезвости» читаем: «…Произведен небывалый в истории человечества опыт внезапного отрезвления многомиллионного народа, и результаты этого эксперимента, длящегося уже более года, поразительны.

Сотни миллионов рублей, раньше пропиваемые русским народом, потекли в сберегательные кассы. По отзыву министра финансов, покупательная сила русского народа и продуктивность труда городских рабочих увеличились в чрезвычайной степени, что дает возможность провести в ближайшем будущем крупные финансовые реформы. Словом, мы только теперь начинаем знакомиться с истинной мощью русского народа в экономическом отношении…».

О «сухом законе» в России как о выдающемся событии в жизни нашей страны писал А.Я. Введенский: «В истории антиалкогольного движения 1914 г. останется одной из знаменательнейших дат… Было положено начало беспримерному социальному эксперименту. Огромная страна с полуторастамиллионным населением, с репутацией одной из самых нетрезвых, с растущим из года в год потреблением спиртных напитков, с бюджетом, по справедливости называвшимся «пьяным», вдруг отрезвела, как по волшебству. Государство приостановило деятельность монополий, бывших главным источником его дохода, не постепенно, не среди нормального течения жизни, не при благоприятной экономической конъюнктуре, а сразу и перед лицом самых тяжелых испытаний, которые когда-либо выпадали на ее долю, в предвидении крайнего напряжения всех ресурсов страны…».

Я возражаю Углову. А вот тут я говорю уважаемому г-ну Углову: стоп! Давайте разберемся с «сухим законом» 1914 года трезво. 1914 год – не показатель. Идет война, и она диктует спрос и предложение на рынке товаров. Вряд ли водка была нужнее хлеба в Гражданскую войну. Обращаться к опыту царского «сухого закона», реализованному (или, наоборот, не реализованному) на фоне четырех лет Первой мировой войны, а затем и четырех лет войны междоусобной, гражданской, – не просто не корректно, а преступно не корректно с точки зрения исторической истины. Кто вел подсчет душевому потреблению алкоголя? Да и как в условиях разрухи, государственного и цивилизационного разлада это можно было осуществить?

А есть ли на глобусе страна, где «сухой закон» покончил с пьянством, искоренил бы этот порок навсегда? Мне такое место неизвестно. Но я знаю точно: «сухой закон» был провален везде, где его вводили. По разным причинам. Провалили, например, в США, где он продержался целых четырнадцать лет, сказочно обогатив мафию, промышлявшую выпуском подпольного алкоголя. Обогатил он и русских «жучков»-торгашей в годы царского «сухого закона». Наконец, СССР… Кого обогатил «сухой закон» в нашей стране? Видимо тех, кто скупал собственность на глазах изумленного русского народа в начале 90-х. Обсуждать или нет эту тему?

Лично мне кажется, «сухой закон» – абсолютно неэффективная штука. Вредная и глупая. Мне возразят: а страны ислама? Там-то ведь есть реальный «сухой закон»? Не пытайтесь купить алкоголь в некоторых регионах Саудовской Аравии. Даже опасно заикаться на эту тему. Потому что – харам, т. е. запрет. В главной религиозной книге мусульман Коране «Сура 5. Трапеза» так говорится про гастрономические запреты для мусульман:

«Во имя Аллаха милостивого, милосердного!

4 (3). Запрещена вам мертвечина, и кровь, и мясо свиньи, и то, что заколото с призыванием не Аллаха, и удавленная, и убитая ударом, и убитая при падении, и забоданная, и то, что ел дикий зверь, – кроме того, что убьете по обряду, – и то, что заколото на жертвенниках, и чтобы вы делили по стрелам. Это – нечестие…

92 (90). О вы, которые уверовали! Вино, майсир, жертвенники, стрелы – мерзость из деяния сатаны. Сторонитесь же этого, – может быть, вы окажетесь счастливыми!

93 (91). Сатана желает заронить среди вас вражду и ненависть вином и майсиром и отклонить вас от поминания Аллаха и от молитвы. Удержитесь ли вы? (92). Повинуйтесь же Аллаху и повинуйтесь посланнику и берегитесь!..».

Но это уже другая сфера – религиозная, и мы ее в расчет не берем. В мире еще достаточно атеистов.

Вспоминает Рудольф Пихоя, известный российский архивист: «4–6 апреля 1985 г. состоялось заседание Политбюро, где обсуждался вопрос «О борьбе с пьянством и алкоголизмом». Горбачев настаивал на усилении борьбы с пьянством, указывал на социальные, биологические, генетические последствия пьянства. Зампредседателя Госплана, приглашенный на совещание, пытался доказать, что ограничение продажи спиртного нанесет удар по бюджету, что негде взять 5 млрд «водочных» рублей, чем вызвал гневное возражение Горбачева – в коммунизм на водке хочешь въехать!.. По поручению генсека работала комиссия Е.К. Лигачева и председателя КПК М.С. Соломенцева. Оба эти человека были известны своим личным неприятием пьянства…». Несколько лет спустя Н. Рыжков будет кричать на обоих: «Молчите, вы свою бочку выпили!» Он первым понял, куда приехал «сухой закон».

В бытность первым секретарем Томского обкома (начало 1980-х годов) Е.К. Лигачев, начав свою «борьбу за здоровый образ жизни», превратил и Томск, и регион в «зону трезвости». Эту «зону» я посетил вместе с будущим редактором «Правды» Александром Ильиным (он был им во время путча 1991-го) и покойной ныне поэтессой Татьяной Бек. Это было начало 80-х годов. Томск Лигачев, словами простых людей, просто «затерроризировал». Самолет Москва-Томск совершил посадку в местном аэропорту, и первое, что бросилось в глаза, – длиннющий, во всю стену аэропорта, плакат: «Взял ли ты с собой лыжи?». Лыж у нас с собой не было, и мы почувствовали себя не в своей тарелке. В городе был праздник «День лыжника», и по этому поводу было запрещено курить и выпивать. Но люди из принципа не желали сдаваться «трезвенникам»! В кафе города Стрежевой мы пили водку, запивая клюквенным морсом, – ее тут было полным-полно. Водку тайно приносили в чайнике и разливали с оглядкой.