Анатолий Терещенко - Руины некомпетентности

— Приезжайте с наркомом минут через пять в Кремль, — сказал И.В. Сталин.

Захватив с собой проекты директивы войскам, вместе с наркомом и генерал-лейтенантом Н.Ф. Ватутиным мы поехали в Кремль. По дороге договорились во что бы то ни стало добиться решения о приведении войск в боевую готовность.

И.В. Сталин встретил нас один. Он был явно озабочен.

— А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? — спросил он.

— Нет, — ответил С.К. Тимошенко, — считаем, что перебежчик говорит правду.

Тем временем в кабинет Сталина вошли члены Политбюро. Сталин коротко проинформировал их.

— Что будем делать? — спросил И.В. Сталин.

Ответа не последовало.

— Надо немедленно дать директиву войскам о приведении всех войск приграничных округов в боевую готовность, — сказал нарком.

— Читайте! — сказал Сталин.

Я прочитал проект директивы. И.В. Сталин заметил:

— Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений.

Не теряя времени, мы с Н.Ф. Ватутиным вышли в другую комнату и быстро составили проект директивы наркома. Вернувшись в кабинет, попросили разрешения доложить. И.В. Сталин, прослушав проект директивы и еще раз его прочитав, внес некоторые поправки и передал наркому для подписи».

Ввиду особой важности привожу эту директиву полностью:

«Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗакОВО, НОВО, ОдВО

Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота

В течение 22–23.06.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, НОВО, ОдВО. Нападение немцев может начаться с провокационных действий. Особенно со стороны Румынии.

Задача наших войск не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.

Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Ниевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.

Приказываю:

а) в течение ночи на 22.06.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;

б) перед рассветом 22.06.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;

в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано;

г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;

д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

Тимошенко,

Жуков

21.06.41».

Никто из членов Политбюро даже не спросил у Тимошенко и Жукова, а дойдет ли эта директива до войск, и будет ли время для ее исполнения. На их лицах застыла маска состояния отрешенности и ступора. Они стояли все, как истуканы, как парализованные — вершители судеб людских. Люди, чьи портреты несли трудящиеся Москвы, да и всей страны, теперь стояли перед вождем, словно парализованные — за них отдувались генералы.

Они смотрели перед собой и ничего и никого не видели от перепуга.

Они привыкли глядеть только в рот сюзерену — Хозяину Кремля и Большой страны.

Они боялись в такой критический час для государства, для советского народа, да и для них самих обнародовать свои предложения по животрепещущему вопросу судьбы Советского Союза.

Они оказались некомпетентны для такой обстановки.

До большинства частей эта директива вовремя, естественно, не дошла, и командиры узнали о начале нападения, когда обнаружили вторгнувшиеся на нашу территорию немецкие войска, прущиеся прямиком на них, обходившие их с флангов и заходящие в тыл.

Что касается населения СССР, то оно узнало о начале войны 22 июня ровно в полдень.

В 12:00 В.М. Молотов выступил по радио.

Героем предгрозовых событий в результате смелого поступка выглядел только по-настоящему компетентный командир — нарком ВМФ адмирал флота Николай Герасимович Кузнецов, которому пришлось потом дорого заплатить за свою смелость, рассудительность и компетентность.

Он вспоминал:

«Около 11 часов вечера 21 июня зазвонил телефон. Я услышал голос маршала С.К. Тимошенко: «Есть важные сведения. Зайдите ко мне»…

Семен Константинович, не называя источников, сказал, что считается возможным нападение Германии на нашу страну.

Жуков встал и показал телеграмму, которую он заготовил для пограничных округов. Помнится, она была пространной — на трех листах. В ней подробно излагалось, что следует предпринять войскам в случае нападения гитлеровской Германии.

Пробежав текст телеграммы, я спросил:

— Разрешено ли в случае нападения применять оружие?

— Разрешено…

Позднее я узнал, что нарком обороны и начальник Генштаба были вызваны 21 июня около 17 часов к И.В. Сталину. Следовательно, уже в то время под тяжестью неопровержимых доказательств было принято решение: привести войска в полную боевую готовность и в случае нападения отражать его…

Мне довелось слышать от генерала армии И.В. Тюле-нева — в то время он командовал Московским военным округом, — что 21 июня около 2 часов дня ему позвонил И.В. Сталин и потребовал повысить боевую готовность ПВО».

Уже шла война.

Немцы стремительно продвигались по нашей земле, врезаясь броневыми клиньями в боевые порядки наших нередко спешно отступающих войск. Вечером 22 июня начальник Генштаба Георгий Константинович Жуков подписывает директиву № 003, в которой перед Западным, Юго-Западным и Северо-Западным фронтами ставится задача: силами механизированных корпусов к исходу 24 июня овладеть Сувалками (Восточная Пруссия) и Люблином (Польское генерал-губернаторство).

И это тогда, когда наши войска не были еще фактически развернуты (мобилизация начнется только 23 июня), еще в своем большинстве не укомплектованы, т. е. вооружены и снабжены по нормам мирного времени — и то не полностью.

Как результат этой директивы — мы потеряли за неделю боевых действий Львов, Каунас, Вильнюс, Минск. Все это свидетельствует о том, что ни Народный комиссариат обороны, ни Генеральный штаб не были готовы к войне.

Это так похоже на трагедию 7 сентября 2011 г., когда самолет с командой хоккеистов Ярославского «Локомотива», не набрав достаточной подъемной скорости из-за проблемы не до конца снятых тормозов, с трудом оторвался от взлетной полосы и рухнул на землю, зацепившись крылом за ЛЭПовский столб.