Анатолий Терещенко - Руины некомпетентности

Он запомнился сверстникам моей студенческой юности как адепт введения в программу вузов обязательного предмета — научного коммунизма. В его лабиринтах многие мои соученики-студенты часто запутывались, ставили вопросы и не могли на них ответить даже при помощи этой самой книги.

Практически всю свою жизнь он посвятил партийной работе. Хрущев был слаб в теории, поэтому Суслова ценил как крупного знатока марксизма-ленинизма, хотя этот крупный теоретик ничем не обогатил марксизм.

В свою очередь, он не возражал никогда Хрущеву даже в скользких вопросах построения за два десятка лет коммунизма к 1980-м годам. Он согласился принятие этой Программы КПСС на XXII съезде партии. Хотя это не помешало Суслову выступить против Хрущева на октябрьском Пленуме ЦК КПСС, сместившем Никиту Сергеевича со всех постов. Нос держал по ветру.

Писатель Н.А. Зенькович называл его в числе некоторых других самыми «закрытыми людьми». О его жизненном пути говорить в книге нет смысла — он был «встроен» в свое время. Однако это «свое время» разные люди проходили по-разному, а некоторые долго не покидали его — привыкали, а потом и стали могильщиками его и страны.

Разваливали СССР его прилежные ученики, к которым можно без натяжки отнести «перестройщика» Горбачева и «реформатора» Ельцина. Научный коммунизм они постигали не учебниками, а бытовыми условиями сытой обкомовской, а потом и кремлевской жизни.

В отличие от других партийных боссов, он был по натуре аскет и строго играл эту роль до тех пор, пока она не вошла в его жизнь как доминанта. Михаил Андреевич был не похожим на других его коллег. Наше поколение длительное время его видело на трибуне мавзолея в шляпе или шапке-пирожок и все в одном и том же драповом темно-сером пальто с каракулевым воротником. Носил он его, как говорили свидетели, три десятка лет.

Сменил его только после того, как Л.И. Брежнев как-то на заседании Политбюро заметил, а скорее, тяжеловесно пошутил: «Давайте скинемся товарищу Суслову на новое пальто».

На официальных протоколах ему вместо водки наливали в рюмку тщательно прокипяченную воду. В квартире и на даче он пользовался казенной мебелью с бронзовыми ярлычками: «Управление делами ЦК КПСС». Подношений не принимал. Даже за попытку такого действа мог выгнать с работы.

Несмотря на то, что он воспитывался с юности в духе ком-сомольца-безбожника, поступал часто по-христиански. Часть своей немаленькой зарплаты он регулярно перечислял в Фонд Мира. Пополнял книгами библиотеки своей малой родины — Саратовской области. Недавно мне пришлось познакомиться с отрывками записи допроса младшего лейтенанта Советской армии Виктора Ильина — человека, стрелявшего по кортежу «дорогого Леонида Ильича»:

«Следователь задал ему вопрос:

— Зачем вы хотели убить генерального секретаря?

— Сейчас все воруют и тащат, вплоть до болтиков и винтиков. Брежнев этому потворствует. На его место должен встать новый человек. Самый порядочный. В данный момент — Михаил Суслов».

Несомненно, эти слова дошли до Брежнева, что заставило до конца своих дней переживать Михаилу Андреевичу за свою карьеру застегнутого всегда на все пуговицы партийного чиновника. Но этот эпизод не отразился на отношении Брежнева к Суслову, т. к. Леонид Ильич был уверен — «серый кардинал» не рвется на его место.

После смещения лидера Французской компартии, который поддержал Пражскую весну, нужно было выбрать нового лидера компартии. И в 1972 г. к Суслову на утверждение отправилось личное дело простого французского коммуниста с красивым именем Жан и не менее красивой фамилией Гондон. Говорят, обычно сдержанный Михаил Андреевич бушевал: «Это провокация! Разве можно с такой фамилией нанести нам дружеский визит? В тяжелой обстановке? А расцеловаться перед камерой с Леонидом Ильичом? Нам только здесь французских этих самых не хватает, когда своих-то девать некуда… Придумайте что-нибудь…» Придумали. Ответ был следующий: «Просим кандидатуру тов. Гондона пересмотреть. Его настоящая фамилия — Сент-Гондон, и он носит графский титул, что может привести к клеветнической компании в буржуазной прессе».

Это не байки, а живая реальность, как и то, что многие называли Михаила Суслова по образу и подобию чеховского Беликова «человеком в футляре и в галошах».

Переболев в детстве туберкулезом, он заботился о своем здоровье, боясь рецидивов болезни. Поэтому даже в жару ходил в плаще, шляпе и в галошах. Он, наверное, был последним в Москве, кто продолжал их надевать.

Молотов его называл провинциалом и большим занудой. Имело место и другое меткое высказывание: «Ришелье при дворе генсека!»

Он рекордсмен пребывания на должности секретаря ЦК КПСС — прослужил 35 лет!

У него было «шлагбаумное» мышление: не пускать, не разрешать, не позволять.

Суслов строго следил за идейностью выпускаемых книг, журналов, брошюр и газет. По его указанию сняли с должности главного редактора «Нового мира» Твардовского, а редакцию разогнали. Под нож иногда шли целые тиражи книг. Когда ему говорили, что такой подход наносит материальный ущерб издательству и даже государству, он отвечал, не моргнув глазом: «На идеологии не экономят». Суслов мешал публикации книги маршала Жукова и требовал, чтобы он в своих воспоминаниях обязательно упомянул полковника Брежнева как участника боев на Малой земле и отметил роль политработников. У Жукова такая переделка вызывала оскому.

25 января 1982 г. Суслов скончался.

Другой «серый кардинал» горбачевского «разлива» Александр Яковлев писал:

«Смерть Суслова была какой-то очень своевременной. Он очень мешал Андропову, который рвался к власти. Суслов не любил его и никогда бы не допустил избрания Андропова Генеральным секретарем. Так что исключить того, что ему помогли умереть, нельзя».

Недаром говорится: политика грязное дело. Так было, так есть и так будет!

В ноябре 1982 г., после долгого прослушивания любимых фронтовых песен вместе с любимой внучкой Викторией, неожиданно скончался Генеральный секретарь КПСС Леонид Ильич Брежнев. Его быстро заменил уже к тому времени серьезно больной Ю.В. Андропов, стремившийся стать продолжателем дела второго Ильича. Претендентов на этот пост было достаточно, но он сделал так, что выбрали его. В напористости к продвижению на высочайший пост и в жесткости борьбы с конкурентами ему нельзя было отказать.

Как правило, участники большой политики нравственное долженствование отбрасывают в сторону — оно им не нужно, когда включаются в борьбу за очередные властные ступени.

Биография Юрия Владимировича Андропова довольно запутанная. Часто сведения о нем противоречат друг другу. Однако известно, что настоящая фамилия Андропова — Флекен-штейн, которую он долгое время скрывал. Зачем?