Андрей Фурсов - Холодный восточный ветер русской весны

Войну в Югославии середины 1990-х годов писатель О. Маркеев назвал «модельной» – в том смысле, что в ней обкатывались определенные модели действий в чрезвычайных ситуациях, будущих возможных действий против полиэтнической и по-ликонфессиональной (как и Югославия) России, шла вербовка и ликвидация чужих, закладывались развед– и спецсети для будущих операций. Больше всего шустрили, естественно, американцы, британцы, немцы, ну и – в меньшей степени – представители ближневосточных и средневосточных стран. Русско-турецкая война 1877–1878 гг. и «послесловие» к ней тоже стали временем закладки сетей для будущих операций. Закладчиками были главным образом англичане, для разведки которых Балканы были традиционной зоной деятельности – об этом очень хорошо написал У. Стид (Стэд) в двухтомнике «Парламентарий для России», вышедшем в конце XIX в. Англичане (в некоторой конкуренции с русской и австро-венгерской разведкой) создали на юге Балкан свою сеть тайных организаций, включая сербские террористические, которые они использовали «втемную» (или «вполутемную»).

К 1912 г. тайная англо-американская элита дважды неудачно пыталась спровоцировать Германию на войну; эти неудачи заставили «Группу» окончательно сконцентрироваться на Балканах в качестве места будущего взрыва, а еще точнее – на Сербии. Почему на Сербии? Во-первых, из-за ее связей с Россией – манипуляции «команды Извольского» по этой линии могли вызвать русско-германский конфликт. Во-вторых, Сербия была буквально нашпигована британской агентурой. В-третьих, среди балканских стран именно Сербия была наиболее зависима от иностранного капитала, а потому здесь было где разгуляться европейцам вообще и британцам в особенности. Вот что пишут по этому поводу Дж. Доэрти и Дж. Макгрегор: «… балканские страны не имели ни инфраструктуры, ни инвестиционного капитала для освоения своих природных ресурсов. Румыния и Сербия особенно зависели от международных банкиров, в результате реальное богатство уплывало в Лондон, Париж и Вену. Прежде чем сделать что-либо для развития местной промышленности, европейские финансисты высасывали все что могли из сербской национальной экономики. Банки использовали местных агентов, влиятельных политиков, представителей законодательной и исполнительной власти в качестве посредников между европейской биржей и Сербией. Лев Троцкий, тогдашний корреспондент «Киевской мысли» по Балканам, писал: «Одна и та же дверь (в Сербии. – А.Ф.) ведет в министерство и в дирекцию банка. […] Сербию тщательно готовили для очень специальной роли. Она была идеально расположена в качестве эпицентра сейсмического взрыва, который должен был уничтожить старый порядок». Именно здесь орудовали представители «Группы» – британские и русские. Николай Хартвиг, посол в Сербии, по сути контролировавший правительство Пашича, был тесно связан с полковником Д. Дмитриевичем (Аписом) – руководителем полумасонской-полутеррористической организации сербских националистов «Черная рука», участником убийства короля Александра в 1903 г. и (по официальной версии) одного из организаторов убийства Франца-Фердинанда в 1914 г.

Именно Извольский и Хартвиг в компании с Бушье создали Балканскую лигу, объединив балканские страны в союз, объективно направленный против союзников Германии – Турции и Австро-Венгрии. Результаты не замедлили ждать – Первая Балканская война против Турции и Вторая Балканская война против Болгарии, традиционного тогда (и сегодня, после разрушения СССР) союзника немцев. Однако в обоих случаях ни в 1912, ни в 1913 г. кайзер не поддался на провокацию, предпочитая дипломатию. К тому же он верил в возможность договориться с британцами о нейтралитете (в 1941 г. в аналогичную ловушку, по-видимому, угодит Гитлер – история повторяется), тем более что британцы сделали все, чтобы убедить его в этом. В феврале 1912 г. Холдейн отправился с визитом в Германию, во время которого убедил (по сути обманул) кайзера в том, что Второй рейх вполне может заключить договор о нейтралитете с Великобританией – как говорится, «не вижу препятствий». По крайней мере, так полагал Вильгельм, обработанный Холдейном.

В том же 1912 г. американским банкирам, многие из которых были активными членами Общества пилигримов удалось протолкнуть в Белый дом свою марионетку – Вильсона, который на первом же году своего президентства (1913 г.) подписал указ о создании Федеральной резервной системы (ФРС) – денежная масса перешла в собственность и под контроль ограниченного числа частных банков. Теперь можно было начинать мировую войну – это уже был вопрос техники: выстрел в Сараево заказывали? Получите. И Франца-Фердинанда, кстати, противника войны со славянами, убивают вместе с его женой. Убивает член «Черной руки». Почему-то забывают, что через два дня в Париже убивают еще одного противника войны – политика европейского уровня, социалиста Жореса. А месяцем раньше тяжелейшую (планировалось – смертельную) рану от удара ножом получает Распутин. Позже он скажет, что если бы был не в больнице, а при дворе, «папа» (так он называл Николая II) не стал бы воевать, – он, Распутин, сумел бы убедить его (думаю, действительно, сумел бы).

Попытка Гаврилы Принципа покончить с собой сразу же после убийства эрцгерцога не удалась: цианистый калий не сработал. Так и должно было быть: убийца-серб был необходим для дачи показаний, для следствия, для суда, т. е. для разжигания конфликта. Ну а после того, как мавр сделал свое дело, можно и умирать – Принцип умер в 1918 г. от туберкулеза в тюрьме. Хартвиг скоропостижно скончался в том же 1914 г. в австрийском посольстве в Белграде (sic!); Аписа расстреляли в 1917 г.; в 1917 г. же году таинственно исчезла переписка Хартвига с Сазоновым. Ну а в 1919 г., как только принялся за мемуары, внезапно скончался Извольский. Мертвые молчат (впрочем, не всегда).

Сразу же после выстрела в Сараево представители «Группы» начали манипулятивную игру в Вене и Петербурге. Британские политики и пресса – внимание – однозначно выступили на стороне Австро-Венгрии, поддержали ее претензии к Сербии и осудили сербов. У австро-венгров создавали впечатление, что европейское общественное мнение или, как сейчас говорят, «мнение международного сообщества» на их стороне. Более того, британская пресса квалифицировала убийство как акт агрессии со стороны Сербии, на который Австро-Венгрия просто обязана ответить. Центром важнейших политических решений для Европы становился в этой ситуации Петербург, точнее, британцы умело переместили его туда.

Задачей агентуры «Группы» – Извольского и Пуанкаре, которым активно помогали посол Франции в России Палеолог и посол Великобритании Бьюкенен, было обеспечить жесткую позицию Петербурга по отношению к Вене. Все попытки Сазонова смягчить ситуацию – он понимал, что России война не нужна, более того, она для нее опасна – пересекались этой «бригадой». А царь вел себя вяло, словно полагаясь на волю рока. Роль «рока» исполняли «Группа» и ее агентура.