Анатолий Варшавский - Колумб Австралии. (Докум. повесть о Педро Киросе)

Менданья не очень хочет совершать этот обмен, но течь серьезная, офицеры настаивают, и он вынужден согласиться. Стоимость приобретенного таким образом судна на шесть с половиной тысяч серебряных песо больше, чем альмиранты. Владельцы судна вынуждены подчиниться вице-королевскому предписанию и согласиться на обмен. Но один из них в сердцах заявляет: будь по-вашему. Но пусть бог проклянет это судно.

Бывший владелец — лицо духовное. И матросам, да и офицерам, даже тем, кто участвовал в проделке, подобные речи не очень нравятся. Дело, однако, сделано. Пора в путь — и так произошла непредвиденная задержка.

Нет, еще не все. Уже появляются первые признаки будущих разногласий. Пока они весьма приглушенны, но тем не менее ясно: Педро Манрике, командир взятого на борт отряда пехоты, — человек неуживчивый, властный, самоуверенный. К тому же он груб, бранчлив, задирист. И — корабли еще не отошли от берегов Перу — успел перессориться со многими, в том числе с Менданьей и Киросом.

Если называть вещи своими именами, то все это — и история с обменом, и трения с Манрике — результат плохой подготовки экспедиции. Не очень хорошо были подобраны корабли, и первоначальная альмиранта действительно была плохим судном. Затянули с набором команд, хотя и по не зависящим ни от кого обстоятельствам — мало было хороших и опытных моряков.

Споры вызвал и маршрут кораблей. Менданья настаивал на том, что нужно идти прямо к Соломоновым островам и уже оттуда вести дальнейший поиск. Кирос же, хотя и был согласен с таким планом, не прочь был пройти к открытым Менданьей островам более южным маршрутом: хотелось разведать, нельзя ли таким путем достичь берегов Южного материка.

Смущало и то, что с самого начала экспедиция приобрела характер своего рода семейного предприятия многочисленного, после недавней женитьбы Менданьи, клана его родственников. Меньше всего этих родственников интересовали исследования и открытия. Они думали об одном: как бы поскорее добраться до «своих» островов. Менданья далеко не всегда мог, да и не хотел, вероятно, противостоять натиску родичей. А помимо всего прочего, не прошли для него бесследно тяжелые годы вечного ожидания: немолод был человек, не очень здоров. И, очевидно, внутренне опасаясь, как бы в силу каких-либо непредвиденных обстоятельств, от него не зависящих, вновь не отменили или не отсрочили экспедицию, на многое Менданья смотрел сквозь пальцы.

И вот эта нервозная обстановка, это отсутствие крепкой руки дало себя знать с самого начала. Даже запастись достаточным количеством воды и продовольствия в Кальяо не сумели.

Кирос был меньше всего повинен в конфликте с Манрике, да и возник этот конфликт в известной степени как следствие нечеткого разграничения обязанностей между моряками и солдатами. Надо сказать, что и те и другие оставляли желать много лучшего. Немало всякого портового сброда оказалось на кораблях, и с некоторыми пришлось тут же расстаться.

Из Череппе — несколько матросов были задержаны властями по обвинению в мародерстве — корабли ушли, так и не успев набрать воды. Ее взяли в другом месте, в гавани Пайта, на севере Перу.

Все? Теперь, кажется, все. И 16 июня 1595 года эскадра выходит в открытое море. Курс — на запад.

На флагманском судне, как полагается, развевается королевский штандарт. Гремят барабаны, ревут трубы.

_3атем следует общая молитва: да ниспошлет, господь бог счастливое плавание.

Четыре небольших корабля — словно скорлупки в океанском просторе. По обычаю два из них носят мужские имена и два — женские. Впереди — «Сан-Херонимо», капитана, флагманский корабль. На нем —Менданья, его юная (увы, слишком юная) супруга — ей всего 20 с небольшим лет, донья Исабель де Баррето, ее сестра Марианна, которая незадолго до этого вышла замуж за Лопе де Вегу, адмирала эскадры, и три брата Баррето — Лоренсо, Луис и Диего (не сумел Мекданья устоять перед уговорами своей многочисленной родни. Таким образом, на кораблях оказалась целая группа лиц, поставленных или точнее поставивших себя в привилегированное положение, а это еще даст свои результаты). Здесь же, на флагмане, Кирос, а также главный викарий экспедиции.

Второй корабль, тот самый, что был захвачен в Череппе, — альмиранта «Санта-Исабель». Капитан — Лопе де Вега.

За ним следует галеот «Сан-Фелипе» под командованием Фелипе Корсо и фрегат «Санта-Каталина»; небольшой и верткий, он свободно проходит там, где это не удается другим кораблям, и может заходить в реки и бухты.

Четыре судна — всего в общей сложности 378 человек, среди них по меньшей мере .30 женщин с детьми. У одной их семеро. Другая взяла с собою четырех. Есть на кораблях и незамужние, и вдовы, которые надеются найти свое счастье. И многие действительно его находят: 15 свадеб будет отпраздновано за время пути.

Сейчас это кажется странным: на судах, отправляющихся в немыслимую даль, в труднейшую экспедицию, — и вдруг женщины! Но так оно и было, и не последнюю роль здесь играло то обстоятельство, что речь, между прочим, шла об основании новых колоний. Это во- первых. А во-вторых, наши представления о той или иной эпохе всегда нуждаются в каких-то коррективах. В данном случае это и есть тот необходимый корректив к-иашим стандартным представлениям об эпохе конкисты: женщины довольно часто наравне с мужчинами отправлялись в дальние страны, делили с мужчинами все опасности похода — испанки, мулатки, индианки, негритянки.

Каравеллы идут на запад. И пока перед ними расстилаются лишь волны и море, воспользуемся случаем и расскажем о том, как были снаряжены корабли Менданьи.

Под палубой — в ту пору и понятия еще не имели о холодильниках — в бочках, бадьях и глиняных кувшинах хранился провиант. Прежде всего железный рацион, в который входят продукты первой необходимости: сухари, оливковое масло — последнее и поныне в чести у испанцев. И конечно, пресная вода, которая ценится на вес золота.

Это основа основ.

Кроме того, есть фасоль, чечевица, сыр, солонина, сардины, мука, рис, вяленая рыба, мед. Входили в рацион изюм, фиги и, уж конечно, лук, чеснок, уксус, соль. Везли моряки и несколько коров и коз. В приспособленных под свинарники помещениях хрюкали откормленные свиньи, там и сям кудахтали куры, блеяли овцы.

Не позабытыми оказались различные семена: редиски, капусты, маиса, клубни сладкого картофеля. Часть межпалубных помещений занимали дрова, необходимые для приготовления горячей пищи. Вино хранили в бурдюках и обращались с ним бережно. В будние дни его не пили вовсе. Стаканчик-другой полагался лишь по праздникам, немного вина давали больным, чтобы скорее выздоравливали, да еще немного вина расходовалось во время мессы.