Анатолий Варшавский - Колумб Австралии. (Докум. повесть о Педро Киросе)

Вспоминая впоследствии об этом, Кирос напишет, что ему было стыдно за своих земляков.

...Несколько дней спустя Лоренсо тоже умирает.

В экспедиции растет недовольство. Бежать, бежать с этого острова. Напрасно Кирос пробует урезонить солдат. Они не хотят ни о чем слышать. Кирос с небольшой группой матросов хочет остаться, он считает, что земли тут хорошие, что можно сыскать более здоровый уголок. Пожалуйста, пусть остается. Пусть остаются те, кому здесь нравится.

Исабель считает, что нужно возвращаться. Назначенная Менданьей его преемницей и руководительницей экспедиции, получившая громкий титул губернаторши, она тоже не хочет больше оставаться на острове, и ей нужен Кирос. Кто, кроме него, в состоянии повести корабли к родным берегам?

Корабли в скверном состоянии, люди устали. Возвращаться надо через Манилу, а карт не хватает. Поскольку Менданья потерял Соломоновы острова и расчеты оказались неверными, трудно установить с точностью исходную точку и соответственно произвести мало-мальски точное исчисление. Впереди незнакомое море.

Весь груз ответственности — на плечах Кироса. Он единственный человек, который в состоянии найти выход из очень нелегкой ситуации.

Но ему дьявольски трудно, Ко всем неурядицам — а их не перечесть — прибавляется еще и то обстоятельство, что он, став, по сути, руководителем злосчастной экспедиции, формально лицо подчиненное. Во главе экспедиции согласно посмертной воле Менданьи стоит его жена. И этот, с позволения сказать, адмирал, право, оставляет желать много лучшего. То, что донья Исабель ровным -счетом ничего не смыслит в морских делах и корабельных порядках, это понятно. Беда, однако, в том, что, будучи человеком властным, она чуть ли не на каждом шагу вмешивается — и совершенно зря — в эти дела. Естественно, сие не может не раздражать Кироса. С доньей Исабель он не ладил и прежде. Теперь же нередко получается так, что стоит Киросу принять какое- либо решение, как она тут же его отменяет. Приходится тратить время и силы, чтобы образумить вздорную женщину; которая никак не хочет понять, что речь идет отнюдь не об увеселительной прогулке и что она находится не в своем поместье.

При всем этом Исабель весьма и весьма себе на уме. Дабы не расписываться в неудаче экспедиции (а фактически, несмотря на то, что открыты новые острова, так оно в какой-то степени и есть, ибо ничто из того, что было задумано, не выполнено), «адмирал» объявляет: корабли идут в Манилу, поскольку им необходим ремонт. А затем, пополнив экипаж и запасы продовольствия, они возвратятся назад.

Впрочем, может быть, ей и в самом деле кажется, что это так?

Но что там думать о возвращении, когда неизвестно, как добраться до этой Манилы. Неведомы толком ни расстояние, ни маршрут. И все же это единственный реальный выход. Вернуться в Перу тем же путем, только в обратном направлении немыслимо из-за ветров и течений. Пройти севернее, пересечь океан, пользуясь маршрутом Урданеты, в принципе возможно, но ведь и Урданета и все его последователи отправлялись в путь из Филиппин. Отсюда же, из южных широт, в Перу, минуя Филиппины, напрямик еще никто никогда не, ходил. Тем более с кораблями, изрядно потрепанными бурями, с крайне скудным запасом продовольствия, с командой, в которой насчитывается больше больных, чем здоровых, да к тому же озлоблённых и перессорившихся между собой людей, по горло сытых выпавшими на их долю приключениями и вообще давно отчаявшихся попасть домой. Положение усугубляется еще и тем, что глава экспедиции умер, командующий отрядом солдат, умевший держать их в руках, убит, а недовольство «адмиралом» и ее родственниками продолжает расти.

Итак, корабли идут в Манилу. Но прежде — так хочет Исабель — надо поискать Сан-Кристобаль, золотой остров Менданьи. Может быть, там нашла себе прибежище альмиранта, с потерей которой Исабель никак не хочет примириться. Не потому, что ей жалко людей. Все проще: альмиранта, а также ее груз в основном составляли собственность семьи Менданьи — Баретто. А там, где речь идет о ее собственности, Исабель шутить не любит.

Где-то как будто неподалеку должен быть остров. Но где?

Уступая «матери-командиру», Кирос действительно некоторое время ищет остров. Постепенно, однако, эта затея нравится ему все меньше. С провиантом беда, его очень мало. Обветшали паруса,’рвутся канаты, каждый день находятся новые, неполадки. На корабле много больных и нетрудоспособных. Предложение Кироса (вполне разумное предложение!) бросить оба маленьких судна и перевести всех людей на капитану Исабель отвергает начисто. Ей думается, что следует поступить иначе: забрать всех больных с капитаны и превратить галеот в своего рода лазарет. Против этого, однако, возражает Кирос: суденышко маленькое, еле держится на плаву, больных и раненых можно разместить только на палубе. Они же погибнут!

Перепалка продолжается. А тем временем Кирос решительно меняет курс флотилии. Проходит несколько дней, с кораблей уже виден лесистый берег. Кирос думает, что это Новая Гвинея. Задерживаться нет времени, и эскадра идет дальше. Кирос не знает, что он допустил ошибку: не Новая Гвинея это вовсе, а те самые Соломоновы острова, куда они с Менданьей так хотели попасть и которые он тщетно искал по приказанию Исабель.

Словно виденье, исчезает высокий берег. Теперь впереди лишь море и волны.

Медленно, ужасающе медленно ползут корабли. Рационы приходится снизить: кружка воды в сутки, две- три ложки затхлой мучной похлебки без масла. Каждый день умирают люди. На корабле прогнило все дерево, мачты держатся каким-то чудом. А донье Исабель все нипочем. У нее свои собственные неприкосновенные запасы: вино, молоко, мясо. У нее все есть, и она даже свои туалеты велит по-прежнему стирать в пресной воде. И устраивает скандал, когда Кирос просит ее не делать этого. То, что Исабель вздорна, мелочна, тщеславна, то, что от нее порой не добьешься правдивого слова, Кирос знал и раньше. Теперь выясняется, что она жестока и до крайности бессердечна.

А положение становится все более грозным. В один из серых, сумрачных дней от флотилии уходит галеот. Его капитан Фелипе Корсо давно недоволен: ему хотелось возглавить экспедицию. Не получилось. Теперь, считает он, когда того и гляди погибнет капитана, пора улизнуть: сумеет он привести свой корабль в Перу или хотя бы на Филиппины — все почести за открытия, совершенные в этом плавании Менданьей и Киросом, достанутся ему.