Михаил Пинчук - Советские партизаны. Мифы и реальность

В-третьих , потери немцев убитыми и ранеными составили девять человек, включая чинов «вспомогательной полиции», т. е. бывших советских граждан!

В-четвертых , сведения об уничтоженных вражеской технике (танки, автомобили) и имуществе (авторемонтная база, склады) абсолютно не соответствуют действительности. Немцы не потеряли ни одной машины, о складах вообще речи нет!

В-пятых , целью операции вовсе не являлся «разгром» несуществующего штаба корпуса. Георгий Жуков, в тот момент — командующий Западным фронтом, послал в Угодский Завод 300 срочно мобилизованных чекистов лишь для того, чтобы они вывели оттуда его родственников [21] См.: Боярский В.И. Партизаны и армия, с. 221–233. ! Девятнадцать из них заплатили своими жизнями за спасение родни этого «невероятно скромного человека» (по выражению писателя Владимира Карпова, посвятившего ряд книг воспеванию бывшего унтера, которого пропагандисты 60-х и 70-х годов изображали «подлинным архитектором Победы» — вместо Сталина).

Именно так советские начальники разных уровней, военные и гражданские, решали свои личные дела — ценой жизней подчиненных им рядовых «ванек» (в смысле — «пешек»). Но нам интересен другой аспект. Во сколько раз были завышены в отчетах начальников потери противника? Как минимум, в 60 раз! Вот вам и весь нехитрый «механизм»!

Весьма любопытным чтивом являются сводки о боевой деятельности партизан. Взять хотя бы «Хронику боевой деятельности партизанских формирований на территории Себежского района Псковской области» (Спириденков В.А. Лесные солдаты, с. 290–330).

Если верить ей, то 1 августа 1941 года группа Сергунина из отряда С.Д. Пенкина установила на шоссе Себеж — Невель 12 мин, «почти на каждой из которых подорвалась немецкая машина».

Сам отряд Пенкина тем временем тоже не дремал. На том же шоссе в августе он из засад перебил «гранатами, огнем из винтовок и пулеметов много немецких солдат». А конкретно? Сильно сомневаюсь в способности этого отряда разгромить, пусть даже из засады, колонну немецких войск.

Для сравнения: 15 октября 1941 года отряд спецназначения А. Тимофеева вел бой в районе деревни Ходюки Идрицкого района. Итог — «отряд спецназа карателями почти полностью уничтожен».

«Старинов особо отмечал в мемуарах:…Бои партизан с частями Вермахта в его тылу для партизан сопряжены с большими потерями, чем бои на фронте. В своем тылу враг в ходе боя может наращивать усилия, бесперебойно обеспечивая боеприпасами. У партизанских полков, которые были созданы для борьбы с частями врага в его тылу, этих условий не было. Поэтому 2 украинских и 6 ленинградских партизанских полков, вступив в боевое столкновение с оккупантами, несмотря на героизм личного состава, были разгромлены.

В открытых боях, по его оценке, партизаны несли до девяти десятых потерь. В свою очередь, почти девять десятых потерь, согласно отчетам Центрального штаба партизанского движения, немцы понесли от скрытых действий партизан, т. е. от диверсий, а не в открытых боях с ними. Правда, может быть, в этой пропорции отразилось и то обстоятельство, что количество уничтоженных будто бы в результате диверсий эшелонов было особенно легко приписывать» (Соколов Б.В., с. 132–133).

В сводках партизан постоянно упоминаются «разгромленные гарнизоны» то одной деревни, то другой. Настораживает полное отсутствие сведений о потерях противника. Ведь если гарнизон разгромлен, кто мешал посчитать трупы врагов? Разгадка кроется в донесении партизан 3-й бригады А.М. Гаврилова за июнь 1943 года:

«Разгромлен гарнизон в деревне Рудня. В отсутствие личного состава гарнизона сожжены укрепления семи огневых точек, склад бочек с бензином, мост через реку Чернея».

То есть «разгром гарнизона» — это не уничтожение подразделения противника (которого в этой деревне не было вовсе), а уничтожение каких-то строений и сооружений (хорошо еще, если они имели хоть какое-то отношение к оккупантам).

А вот донесение из отряда В. Карговского из 6-й бригады В. Г. Семина за начало октября 1942 года:

«Разгром немецкого гарнизона станции Нащекино Идрицкого района. Уничтожен гарнизон, сожжены станционные постройки, разрушено путевое хозяйство».

Оказывается, в понимании партизанских командиров «гарнизон» — это сам населенный пункт, но не вражеская воинская часть.

Зато, если в деревне действительно располагался отряд противника, все оборачивалось по-другому. Так, 29 октября 1942 года 1-я бригада Ф.Т. Бойдина попыталась атаковать гарнизон немцев в деревне Долосцы Идрицкого сельского совета. Уже к середине боя у партизан «закончились боеприпасы, а их потери только убитыми составили 60 человек». В конце ноября 1942-го, на сей раз при содействии 3-й бригады А.М. Гаврилова, «бойдинцы» повторили попытку — и снова неудачно, с большими потерями. Та же история приключилась с 4-й бригадой В.М. Лисовского при налете на деревню Стеймаки. «Партизаны взять гарнизон не смогли, понеся очень большие потери».

Читать сводки 4-й бригады В.М. Лисовского, равно как и 5-й бригады В.И. Марго, из-за содержащихся в них сказок очень интересно, но апофеоз вранья — это сводка за начало февраля 1943 года о проведении операции «Троянский конь»:

«В результате которой хитростью практически без боя захвачен сильно укрепленный гарнизон деревни Прихабы, состоявший из 500 (!) солдат и офицеров. Гарнизон пленен (!!). Полицейские казнены, а немецкие солдаты и офицеры отпущены (!!!). Взяты большие трофеи».

Вот ведь как: взял в плен целый батальон немцев, а проверить «фуфло» не получится, потому что «отпустил». Любопытно было бы узнать, как это чекисты-особисты не пристрелили товарища Лисовского на месте за то, что он просто так отпустил на волю целый батальон немчуры? Может быть, они ему поклялись в войне далее не участвовать и немедленно выехать в «фатерлянд»?! Весьма примечательно и то, что об обстоятельствах поистине эпической операции «Троянский конь» российские историки стесняются упоминать.

Зато в мае 1943 года В.М. Лисовский был снят с командования 4-й бригадой, его сменил Ф.Т. Бойдин.

Мост возле Чаус, охраняемый немцами (май 1944).

Вот отрывок из доклада представителя Центрального ШПД Сергея Сикорского (1907–1960) начальнику штаба Пономаренко в августе 1942 года:

«При наличии такого большого количества партизанских отрядов на территории Белоруссии, плюс к тому несчетное количество засланных диверсионных групп, и зная точное расположение мелких незначительных немецких гарнизонов, как то: Дретунь — 200 человек, станция Оболь — 70, станция Язвино — 40 человек, Езерища — около 100 человек и т. д. Правда, все они находятся в устроенных там укрытиях — дзотах, домах, обгородились проволокой, заграждениями, но это нас не должно страшить, мы должны повести решительную борьбу с немецкими оккупантами, то есть нападать на эти гарнизоны и уничтожать их.