Михаил Пинчук - Советские партизаны. Мифы и реальность

Вот запись от 21 июля 1941 года:

«Провокаторы, узнав о партизанах, донесли об этом в Сураж немцам».

Вот еще одна запись от 20 августа 1941 года:

«Провокаторы помогают немцам искать стоянки партизан».

А как надо поступать с провокаторами? Ясное дело — уничтожать. Это по-советски. И Минай Шмырёв присвоил себе право определять, кто провокатор, а кто нет, право расправляться с ними. «Провокатором» мог оказаться любой человек из любой деревни. Это тот, к кому немцы или полицаи случайно зашли в дом и никого там не убили, не ограбили; это те люди, у которых немцы что-нибудь спросили на улице; это те селяне, которые исправно сдавали налоги оккупационной администрации, и многие другие, показавшиеся «подозрительными».

Опять подкреплю это примерами из дневника отряда:

10 августа 1941 года расстреляли «провокатора» Карабулина из деревни Мелыни.

23 августа 1941 г. партизаны совершили налет в Сураже на дом «провокатора» Фоменкова, бросили несколько гранат, разрушили часть дома.

25 августа 1941 года схватили и расстреляли «провокатора» Фадея Балыкова.

13 сентября 1941 года ворвались в Сураж и уничтожали там «провокаторов».

22 сентября 1941 года расстреляли бывшего председателя колхоза Морозова из деревни Смоловка…

Можно продолжать цитирование. Но хватит и этих примеров, чтобы поставить вопрос: «Против кого воевали партизаны?» Ответ очевиден — против гражданского населения.

Партизаны иногда обстреливали небольшие группы немцев, разрушали какие-то незначительные объекты. Все это делалось во исполнение бредового по своей сути указания высшего партийного руководства — «уничтожать всё, что может пригодиться врагу!» Расчеты московских партийных начальников были примерно такие же, как в случае с Зоей Космодемьянской: если все коммунисты, комсомольцы, вчерашние стахановцы и прочие советские «активисты» дружно начнут совершать диверсии во вражеском тылу, то земля «запылает» под ногами оккупантов. Советские «партайгеноссе» абсолютно не понимали, что партизанская война представляет собой нечто принципиально иное. На деле попытки «зажечь землю» приносили незначительный ущерб оккупантам. Но они («попытки зажечь») в то же время провоцировали немцев на репрессии против населения [49] В 2004 г на экраны вышел художественный фильм «Враги» (режиссер — Мария Можар) снятый киностудией «Беларусьфильм». «Интрига» фильма такова: деревенский дедок, всегда отличавшийся бестолковой суетливостью, подпилил пару столбов под деревянным мостком в свой же деревне. Проезжали немцы на мотоциклах, опора подломилась, они свалились в воду. Вылезли, стали разбираться: кто пилил? Дед мгновенно убежал в ближайший лес. В итоге немцы поймали и расстреляли двух человек, носивших жратву старому дураку: женщину и подростка. Неужели дед — герой? По-моему, он самый настоящий провокатор, пусть по глупости. Моя мысль проста: большинство партизанских «диверсий» в 1941–1942 гг. своим характером по сути не отличались от «диверсии» упомянутого деда. . И эту мысль подкреплю ссылками на «Дневник…»:

«14 августа 1941 года сожжен мост в деревне Пудать. Немцы за это сожгли несколько домов.

28 октября 1941 года за связь с партизанами немцы сожгли деревню Захаренки».

А сейчас прикинем, сколько на территории Беларуси появилось летом 1941 года таких вот бездумных и бездушных «шмырёвых»? Как минимум, по одному на район, потому что в каждом районе был свой райком, и были свои партийные активисты, укрывшиеся в лесах и глухих деревушках.

Во время празднования одной из годовщин Дня Победы в телепередаче на одном из минских телеканалов прозвучали строки из стихотворения Аркадия Кулешова «Баллада о четырех заложниках».

Лично я не стал бы на колени перед Минаем Шмырёвым. Я сделал бы это и положил бы цветы на его могилу, если бы он спасал своих детей и своих земляков. Он этого не сделал, и делать не пытался. Потом он скажет, что не имел права рисковать жизнью партизан ради освобождения своих детей. Детей держали под арестом в райцентре Сураж. Но ведь нападал он на Сураж ради уничтожения «провокаторов», а однажды (13 сентября 1941 г.) хозяйничал здесь на протяжении трех часов. Тогда он про жизни партизан почему-то не думал.

Что ж, «батька» не захотел спасать своих детей. И 14 февраля 1942 года нацисты расстреляли всех четверых: 14-летнюю Лизу, 10-летнего Сергея, 7-летнюю Зину, трехлетнего Мишу.

На примере отряда «Батьки Миная» хорошо видно, что смертельная опасность для населения существовала и со стороны немцев, и со стороны партизан.

А вот другой случай «в тему».

«Буда, деревня в Дубровенском районе. Центр совхоза имени Ю.В. Смирнова. За (…) 2 км от железнодорожной станции Осиновка на линии Орша — Смоленск, на шоссе Минск — Москва. 429 жителей, 152 двора (1992 г.)…В октябре 1943 гитлеровцы сожгли 87 дворов деревни, погубили 34 человека…» (Энцыклапедыя гісторыі Беларусі, Том 2, Мінск, 1994, с. 111).

О произошедшем в деревне Буда в октябре 1943 года довелось услышать из уст одного из жителей этой деревни, поныне здравствующего. Дело было так.

Деревня Буда сто лет никому не нужна была, и немцам тоже. Но в один несчастливый день здесь пересеклись пути двух немецких велосипедистов, приехавших «за салом», и партизана из окрестных лесов, решившего навестить мать, проживавшую в деревне. Неизвестно какой частью тела думал партизан (возможно, рассчитывал на свою ловкость — убить обоих, а потом закопать где-нибудь), но открыв огонь по велосипедистам он убил лишь одного. Второй изо всех сил припустил до ближайшей комендатуры, после чего и последовало то, о чем сказано в энциклопедии. Во время этой «выборочной экзекуции» погибла и мать незадачливого «мстителя».

Казнь очередного «провокатора».

Неужели этого придурка можно назвать «мстителем» или героем? Советские партизаны, провоцируя немцев на репрессии против мирных граждан, осуществляли именно те шаги, за которые Гаагская конференция 1907 года и одноименная конвенция признавали партизан вне закона — за провоцирование оккупационных властей на репрессии против мирного населения.

Ежегодно 9 мая, в день Победы, правительственные чиновники в своих «дежурных» речах приводят одни и те же цифры:

«…немецко-фашистские захватчики сожгли 9200 беларуских деревень. В 4667 из них частично уничтожено и население. А 628 деревень были сожжены вместе с жителями».

Не секрет, что почти все деревни уничтожались по одному и тому же сценарию, сочиненному в Москве. Детали уточнялись на местах. Немцы исполняли заключительную кровавую роль в этом сценарии. Но часто и это они перекладывали на полицейские подразделения, укомплектованные недавними советскими гражданами.