Николай Валентинов - Наследники Ленина

Мысль Бухарина представляется более ясной, если взять то, что он говорил 17 апреля 1925 г. на московской губернской конференции:

"Развитие мелкобуржуазных хозяйственных стимулов надо поставить в такие условия, чтобы они нам помогали и мы им помогали и чтобы в то же время укреплялось наше хозяйство. Мелкая буржуазия сейчас может быть вдвинута в такие рамки, что вместе с нами будет участвовать в социалистическом строительстве".

Брошюра "Путь к социализму" дополняет только что сказанное:

"Основная сеть наших кооперативных крестьянских организаций будет состоять из ячеек, врастающих в систему наших общегосударственных органов и становящихся звеньями единой цепи социалистического хозяйства".

Из приведенного видно, что главнейший теоретик правых коммунистов Бухарин полагал, что мелкая буржуазия при известных условиях может участвовать в социалистичес

Ленин. Сочинения, т. 33, стр. 444.

Об экономической платформе оппозиции. Сборник статей. ГИЗ,

1926, стр. 38,39.

ком строительстве. В томах, представляющих "Коммунистическую партию в резолюциях съездов, конференций и пленумов ЦК", в седьмом издании, появившемся в 1954 г., т.е. много лет спустя после казни Бухарина, можно найти (часть II, стр. 130) следующие слова:

"XIV партконференция дала отпор попыткам бухаринцев противопоставить установке партии свою "теорию" мирного врастания буржуазии в социализм".

Большая Советская Энциклопедия (1946 г., т. 53, стр. 324) тоже сообщает, что XIV конференция "дала решительный отпор капитулянтским теориям бухаринцев, начавших противопоставлять линии партии свою теорию мирного врастания буржуазии в социализм".

Все это ложь и фальсификация, бессмысленно рассчитанная на то, что никто не будет знакомиться с решениями XIV конференции. Конференция никакого отпора бухаринцам не дала, наоборот, все их предложения и соображения одобрила. Пленум ЦК, заседавший за два дня до конференции, принял следующую резолюцию, внушенную Бухариным, Рыковым и Дзержинским. Она напечатана на стр. 123 второй части той самой книги (КПСС в решениях съездов, конференций и т.д.), которая измышляет о якобы "отпоре бухаринцам":

"Облегчение существующего налогового обложения и устранение административных препятствий для частной торговли в деревне, чтобы правильными и исключительно экономическими мерами включить ее работу в общую товаро-проводящую цепь советской торговли".

В форме, несколько отличающейся от приведенных выше цитат, здесь проводится все та же мысль, что мелкая буржуазия может оказывать пользу, быть не врагом, а спутником, даже участником социалистического строительства. Для этого нужно, чтобы мелкая торговая буржуазия работала не вне сети советской торговли, а была разными способами в нее включена. Такое отношение к мелкой буржуазии не могло бы иметь места, если бы у правых коммунистов не создалась психология, о которой мы выше говорили, вызывавшая расположение к реформистским методам социалистического строительства, а вместе с их приятием толкавшая на все большее смягчение основного священного принципа всей

коммунистической идеологии, т.е. классовой борьбы. В самом деле, если мелкая буржуазия несет или может нести общественно полезную работу, если она даже может быть включена в социалистическое строительство, если совершенно должны быть оставлены, "искоренены" из практики насильственные методы военного коммунизма, тогда, очевидно, не может быть и речи о ведении какой-либо обостренной классовой борьбы. Бухарин, разумеется, не отрицает классовую борьбу, но он настаивает, что при изменившейся обстановке "обострение" классовой борьбы не должно иметь места, тем более в "форме вышибания зубов", которую, по словам Бухарина, проповедует Ю. Ларин. С Лариным полемизировал и Рыков на XIV конференции. "Частный капитал, который работает легально, преступным ни в коем случае не является"19. Он может быть "пособником социализма". Призывы Ларина вести против него обостренную классовую борьбу, по мнению Рыкова, являются лишь повторением речей, "которые в революционных кружках говорили в дореволюционное время". Позиция Бухарина в этом вопросе становится особенно ясной из его речи на XIV съезде. Критикуя книгу Зиновьева о ленинизме, Бухарин указывал, что "напрасно стали бы в ней искать такое принципиально важное место, как перемена лозунга гражданской войны на лозунг гражданского мира. А это важнейшая вещь для понимания всей тактики нашей партии. Меня поносили за эту ленинскую мысль и только тогда успокоились, когда я привел цитату". Зиновьев, продолжал Бухарин, приводит слова Ленина, призывающие к обострению борьбы с кулаками как кровопийцами и вампирами. "Тов. Зиновьев думает, что он на волостном сходе". Ведь приводимые им слова Ленин писал в 1918 г., а с тех пор все изменилось. Зиновьеву цитата о "кровопийцах и вампирах" нужна с целью внушить, что таким языком мы должны будем разговаривать не раз. А если мы должны будем так разговаривать не раз, то значит, должны будем организовывать крестовые походы в военно-коммунистическом духе. Между тем основная линия нашей партии заключается в том, что мы уничтожаем остатки военного коммунизма"20.

Известия, 3 мая 1925 г.

Четырнадцатый съезд, стр. 150-151.

Появление лозунга о гражданском мире говорит больше, чем что-либо другое, о политическом воздухе 1925 г. Поэтому мы и имеем право говорить о нем как о периоде, занимающем в истории СССР особое место. Для 1925 г. чрезвычайно интересен и характерен следующий факт. В 1927 г. Сталин стал призывать к обостренному наступлению на "капиталистические элементы". В 1928 г. он считал нужным извлекать хлеб из деревни. В 1929 г. он слагал теорию о "дани" с крестьянства и "феодально-военной" его эксплуатации, одновременно доказывая (ссылками, конечно, на того же Ленина), что чем ближе будет страна подходить к социализму, тем беспощаднее, тем "ожесточеннее" в ней должна вестись классовая борьба. Со свойственной ему грубостью, с презрением говоря о Бухарине как теоретике, Сталин требует "расколотить" бухаринскую теорию о "потухании классовой борьбы", о "врастании кулаков в социализм", "глупую", "антимарксистскую" теорию, ставшую "знаменем правого уклона нашей партии".

Но в 1925 г. теория этого "правого уклона" была знаменем партии. Пока Сталин не проникся идеями троцкистской оппозиции, он ничего не мог противопоставить доктрине правого коммунизма. Он плелся в хвосте Бухарина и самым вульгарным образом, как попугай, повторял его слова о недопустимости и ненужности "обострения классовой борьбы". Эту идею он считал тогда "гибельной" и взятой из "меньшевистской энциклопедии". 9 мая 1925 г. он сделал доклад о решениях XIV конференции активу московской организации. В нудном и сером докладе, опять и опять повторяющем, что если международный капитализм не помешает, то СССР построит социалистическое общество, можно найти весьма любопытные фразы. По его словам, "изменение международной обстановки", "отлив революции в Европе", "временная стабилизация там капитализма" диктуют в СССР "выбор наименее болезненных, хотя бы длительных путей для приобщения крестьянства к социалистическому строительству". Отсюда можно заключить, что если бы международное положение изменилось и в Европе началась бы пролетарская революция, следовало бы "приобщать крестьянство к социалистическому строительству не "длительными" мерами, а в ускоренном порядке, не избегая "болезненных"