Руслан Скрынников - Начало опричнины

В первых числах февраля русская армия приступила к правильной осаде Полоцка. Полоцкий гарнизон насчитывал около двух тысяч человек при 20 орудиях. В помощь Полоцку литовское правительство спешно, направило гетмана Н. Радзивила с 3 400 жолнерами. Радзивил остановился в 7 милях от города, но оказать помощь осажденным не решился [713].

Огнем тяжелой артиллерии воеводы разрушили укрепления полоцкого острога и вынудили литовцев отвести все свои силы в Верхний замок. Ночью 10 февраля полоцкий гарнизон предпринял вылазку и попытался захватить русские батареи. Однако боярин И. В. Большой Шереметев с передовым полком отбил вылазку и «втоптал» литовцев в замок. Во время перестрелки Шереметев был контужен и его место занял боярин князь Ю. И. Кашин [714]. 11 февраля князь В. С. Серебряный, в подчинение которого была передана вся тяжелая артиллерия, приступил к расстановке батарей внутри сожженного острога против главной крепостной башни Полоцка «Темных ворот» [715]. В ночь на 13 февраля князь В. С. Серебряный приказал главному «нарядному воеводе» (начальнику артиллерии) князю М. П. Репнину подвергнуть крепость методическому обстрелу [716]. В течение двух суток русская артиллерия бомбардировала город днем и ночью, «без опочиванья» [717]. На рассвете 15 февраля князь В. С. Серебряный сообщил царю, что пушечным огнем удалось поджечь крепостную стену у больших ворот и что за мок горит во многих местах. В тот же час Серебряный донес, что полоцкие воеводы сдали городское знамя и заявили о капитуляции [718]. Под утро литовцы покинули горящий город и сдались на милость победителя. Только польские роты находившиеся в крепостной башне, продолжали отчаянное сопротивление. Поляки сложили оружие лишь после того как воеводы именем царя пообещали им свободу [719].

На третьи сутки после капитуляции царь Иван торжественно въехал в Полоцк. Не желая ссориться с Польшей, он щедро одарил и отпустил на родину четырех пленных польских капитанов и 500 польских солдат [720].

Русские не тронули православное население Полоцка. Зато все горожане литовского происхождения были уведены пленными в Россию. Самая жалкая участь постигла местное еврейское население. Благочестивый царь, отслужив молебен в честь победы над безбожными «люторами», велел истребить всех полоцких евреев [721]. В Литве первоначально отказывались верить сообщениям о таком невероятном варварстве [722].

Падение Полоцка было крупнейшим событием Ливонской войны. Русская армия заняла ключевую крепость на Западной Двине, в устье которой находился крупнейший ливонский порт Рига. Успешное наступление в Литву царь намерен был использовать, чтобы продиктовать литовцам условия мира и добиться от них уступок в Ливонии. На первых порах расчеты Грозного как будто бы начали оправдываться. 21 февраля в царский лагерь под Полоцком прибыли литовские послы с предложением о мире. Войска были утомлены осадой, и царь поспешил заключить перемирие, продолжавшееся в течение почти целого года. В марте дворянское ополчение вернулось из Полоцка в Луки, откуда было распущено по домам [723]. Во вновь завоеванной крепости оставлены были воеводами князь П. И. Шуйский, герой полоцкой осады князь В. С. Серебряный и родня Басманова 3. И. Плещеев.

Победоносный поход на Полоцк упрочил престиж и влияние правительства Грозного, которое тотчас после завершения похода стало готовить новые репрессии против недовольных бояр [724].

С началом русско-литовской войны власти все чаще подвергали преследованиям членов боярской оппозиции и дворянской фронды. В дни осады Тарваста в 1561 г. литовский гетман Радзивил обратился к тарвастским воеводам кн. Т. А. Кропоткину, кн. М. Путятину и Г. Трусову с предложением изменить «окрутному и несправедливому государю» Ивану и перейти на королевскую службу, «з неволи до вольности» [725]. Царь подозревал, что его воеводы сдали Тарваст вследствие увещеваний гетмана, и по возвращении их из литовского плена велел расследовать их прошлое и родственные связи. В царском архиве хранилось «дело Тарваское про тарваское взятье, как приходил под Тарвас троетцкой воевода и сыск детей боярских родства , которые были в Тарвасе во взятье» [726]. После розыска опальные воеводы были засажены в тюрьму, их вотчины и поместья конфискованы [727]. Князь Кропоткин и его друзья сидели в тюрьме около года. Во время похода на Полоцк царь «пожаловал» их и велел освободить, «вымать» из тюрьмы [728].

Количество «изменных» дел, подобных тарвастскому, заметно возросло в годы русско-литовской войны. В начале полоцкого похода на сторону литовцев перешел знатный дворянин Б. Н. Хлызнев-Колычев, предупредивший врагов о грозившей им опасности [729]. В дни похода, при остановке в Невеле (19—20 января 1563 г.) царь собственноручно казнил князя И. Шаховского-Ярославского [730]. Сразу после окончания Полоцкого похода в Литву отъехал служилый (удельный) князь Кудадек (Александр) Черкасский [731]. После 21 февраля 1563 г. к литовцам перебежал дворянский голова князь Г. К. Черкасский [732].

Среди многочисленных измен и заговоров наибольшую тревогу правительства вызвало дело о заговоре стародубских воевод. В начале марта 1563 г. к царю в Великие Луки была привезена вестовая отписка от смоленского воеводы М. Я. Морозова, бывшего члена Избранной рады. Отписка М. Я. Морозова, сохранившаяся в книгах Разрядного приказа, лишена тенденциозности, неизбежной при летописной обработке. «Прислал к ним, — писали смоленские воеводы, — казачей атаман Олексей Тухачевский литвина Курняка Созонова, а взяли его за пяти верст от Мстиславля, и Курьянко сказал: король в Польше, а Зиновьевич (литовский воевода.— Р. С.) пошел к Стародубу в чистой понедельник (21 февраля 1563 г. — Р. С.) и с ним литовские люди изо Мстиславля, из Могилева, из Пропойска, из Кричева, из Радомля, из Чечерска, из Гоим, а пошел по ссылке стародубского наместника — хотят город сдати » [733].

По Разрядам, в Стародубе служили наместник князь В. С. Фуников-Белозерский и воевода «для осадного времени» И. Ф. Шишкин [734]. Родня Адашева Шишкин был единственным из Ольговых, дослужившимся до воеводских чинов [735]. По словам Курбского, «сродник Алексеев» был «муж воистинну праведный и зело разумный, в роде (Ольговых.— Р. С .) благороден и богат» [736].

Царь придал отписке Морозову самое серьезное значение и «наспех» на подводах послал в Стародуб воеводу Д. Г. Плещеева, родню Басманова [737]. Заподозренные в измене стародубские воеводы Шишкин и Фуников были арестованы и под конвоем отправлены в Москву. Началось расследование, которое привело к аресту почти всех родственников бывшего главы правительства А. Адашева. Под стражу были взяты окольничий Д. Ф. Адашев, его тесть П. Туров, воевода А. П. Сатин, шурин А. Ф. Адашева и т. д. [738]