Руслан Скрынников - Начало опричнины

Ко времени выступления митрополита против опричнины конюший Федоров был сослан в опале в Коломну [1619]. Царь не решился казнить его, но зато приказал перебить его ближайших советников и разорить его родовые вотчины в Коломенском уезде. Отряд опричника Г. Ловчикова перебил в «коломенских селех» Федорова 20 его людей [1620]. На основании писцовых книг можно установить, что под Коломной располагались родовые вотчины Челядниных села Кишкино и Мартыновское, в которых было до 1000 четвертей пашни и много десятков крестьянских дворов [1621]. Двадцать человек, погибших во время погрома, были в основном боярские слуги и дворня.

После разгрома Коломенских сел царь послал опричного голову М. Л. Скуратова с отрядом громить федоровские вотчины в Губине Углу [1622]. Малюта чинил расправу с еще большей свирепостью, чем Ловчиков. Кровавые подвиги в вотчинах Федорова положили начало быстрому возвышению Скуратова в опричнине.

Главные владения Федорова располагались на границе с Новгородской землей в Бежецком Верху. Там ему принадлежали село Борисоглебское с 1158 четвертями пашни, село Семенцово и т. д. [1623]Грозный лично возглавил карательный поход в бежецкие вотчины конюшего. В походе, продолжавшемся до 5 недель, участвовали многочисленные опричные отряды [1624].

Лиц, подозреваемых в измене, пытали и под пытками заставляли называть имена «сообщников». Оговоренных людей казнили без суда, а иногда и без предъявления обвинения. Следствие производилось в строгой тайне. Осужденных били батогами, добиваясь выдачи всего имущества, а затем казнили. Тех, у кого ничего нельзя было заполучить, убивали прямо на улице. К одежде убитого обычно прикрепляли краткую записку, в которой указывались причины казни. Таким образом преступления «заговорщиков» доводились до всеобщего сведения [1625].

За время карательных экспедиций опричники перебили 135 боярских людей, из которых большинство (128 человек) названы в синодике людьми конюшего. Федоров был одним из богатейших людей своего времени, на его землях жило много тысяч крестьян. Очевидно, опричный террор не затронул крестьянского населения боярских вотчин и обрушился главным образом на голову его слуг, вассалов и дворни [1626]. Жестокая расправа с вооруженной свитой конюшего объяснялась очень просто. Согласно официальной версии, Федоров готовился арестовать Ивана и произвести переворот с помощью своих слуг и подданных, будто бы посвященных в планы заговора [1627].

На основании записей синодика можно заключить, что всего по делу о заговоре конюшего Федорова опричники казнили примерно 130—150 дворян и приказных и более 290 боярских холопов [1628].

Репрессии носили в целом беспорядочный характер. Хватали без разбора друзей и знакомых конюшего, бывших казанских ссыльных, родню находившихся в эмиграции дворян и т. д.

Под предлогом борьбы с заговором опричное правительство произвело самую основательную чистку командного состава дворянского ополчения и приказного аппарата земщины. Виднейшими участниками процесса конюшего Федорова были члены знатных старомосковских фамилий Морозовы-Шеины, Сабуровы и Колычевы.

А. И. Шеин-Морозов достиг высших военных чинов. В Ливонском походе 1567 г. он служил вторым воеводой передового полка, позже остался на литовской границе вторым воеводой полка правой руки [1629]. В силу исключительной знатности и успешной служебной карьеры Шейн имел все основания претендовать на боярский чин. В некоторых Разрядах он назван боярином [1630]. После Федорова Шейн был, пожалуй, наиболее знатным из «заговорщиков», поддерживавших Старицкого. Следует заметить, что А. И. Шейн находился в родстве со Старицким княжеским домом. Он был женат на дочери В. М. Борисова, родственника княгини Ефросиньи [1631]. Повествуя о казни А. И. Шеина, Курбский прежде всего упоминает о его происхождении из рода Морозовых и родстве с опальным боярином В. В. Морозовым, арестованным за связи с русскими эмигрантами в Литве [1632]. А. И. Шеину были предъявлены самые тяжелые обвинения. Недаром вместе с ним казни подверглись его сын Григорий, брат Алексей, а несколько позже двоюродный брат М. Ю. Шеин, сын боярина.

Участниками процесса Федорова были Ф. А. Карпов, М. А. Карпов и В. П. Мухин-Карпов, представители знатнейшего боярского рода, издавна заседавшего в Боярской думе [1633]. Во время выступления земской армии против татар летом 1568 г. Ф. А. Карпов числился вторым воеводой полка левой руки, т. е. входил в число ведущих командиров земщины [1634]. Его младший брат М. А. Карпов был до казни наместником пограничной крепости Рыльска [1635]. Интересно, что незадолго до Земского собора 1566 г. братья Карповы ручались за конюшего И. П. Федорова, в свою очередь поручившегося тогда за опального Воротынского [1636]. Помимо трех названных выше Карповых опричники казнили их родню, знатных новгородских помещиков Н. и С. Сабуровых (Вислоухих—?) [1637].

Из Колычевых прежде всех других погиб старый воевода И. Б. Колычев. Большую часть своей жизни он служил в Старицком удельном княжестве. Колычев сыграл выдающуюся роль в мятеже, поднятом кн. А. И. Старицким в 1537 г. [1638]С 40-х гг. он служил кн. В. А. Старицкому. В первой половине 60-х гг. удельный двор был распущен, а И. Б. Колычев со своим сыном перешел на царскую службу. Оба участвовали в Земском соборе 1566 г. как дворяне высшей статьи. В синодике опальных имена И. Б. Колычева и его сына Ивана помещены среди записей о разгромленных вотчинах И. П. Федорова. Свидетельство синодика подтверждает рассказ Курбского, согласно которому И. Б. Колычев погиб во время карательного похода опричников во владения И. П. Федорова [1639]. Старейший вассал Старицких И. Б. Колычев считался, по-видимому, одним из главных участников «заговора» и сообщников конюшего. Через И. Б. Колычева «заговорщики» поддерживали связь с его родственником митрополитом Филиппом Колычевым. Курбский ошибочно утверждает, будто после казни И. Б. Колычева Грозный отослал его голову в тюрьму к Филиппу [1640]. Помимо названных Колычевых опричники убили В. Колычева, поименованного в синодике [1641].

В связи с делом о заговоре погиб воевода Ф. Р. Образцов, длительное время служивший в уделе кн. В. А. Старицкого [1642]. После роспуска двора удельного князя он был принят в состав государева двора и участвовал в соборе 1566 г. в дворянах I статьи [1643]. После смерти Ф. Р. Образцова казни подверглись также его братья Г. Р. и С. Р. Образцовы [1644].

Чтобы показать, какими методами опричники вели чистку высшего командного состава дворянского ополчения, сошлемся на следующие эпизоды. Согласно записям Разрядного приказа, летом 1568 г. на воеводстве в Рязани служил кн. Ф. Сисоев, в рязанском пригороде Пронске — кн. В. К. Курлятев и Г. И. Сидоров [1645]. В Разрядах записано: «Того же году (7076. — Р. С .) ходили воеводы в Донков города ставить: ис Пронска — Володимер Курлятев да Григорей Сидоров», «того же году князь Володимер Курлятев да Григорий Сидоров в Донкове уме(р)ли» [1646]. В синодике мы находим лаконичную запись: «князя Володимера Курлятев, князя Федора Сисоев, Григория Сидоров». По свидетельству Курбского, пронские воеводы возглавили поход на «дикое поле» и выстроили в степи на Дону город Донков. За неделю до нападения на крепость десятитысячного татарского войска туда явился Федор Басманов с опричниками и казнил главных донковских воевод [1647]. Донков успешно отразил нападение татар, а через три дня туда вновь явились опричники с приказом о казни Г. И. Сидорова (племянника [1648]