Анна Баринова - Приключения профессионального кладоискателя

Нет, убивать мальчишку не стали, не взяли греха на душу. Но и выхаживать не стали, дали спокойно угаснуть, как угольку в потухшем костре…

…Когда Юсуп говорил об этом, я посмотрел ему в глаза. Увиденное меня не порадовало. В глазах старого татарина не было ни стыда, ни раскаяния, ни сожаления. Только равнодушие и азарт…

…Так или иначе, семья Юсупа получила в наследство настоящие сокровища, а умершего офицера тайком прикопали где-то в степи, чтобы вопросов не было. Кто был этот мальчишка, какого рода, каких явно непростых кровей – никто уже никогда не узнает. Еще одна ниточка, оборвавшаяся и сгоревшая в пламени Гражданской войны. Сколько таких было…

Но воспользоваться полученным богатством оказалось очень непросто. Новые власти на богатых смотрели, мягко говоря, недобро. А уж нажитое сомнительным путем и вовсе отобрали бы в два счета. «К стенке прислониться» можно было и за пару лишних коров, не то что за саквояж с брильянтами. С другой стороны, как раз якобы «ничейных» драгоценностей по стране и тем более по благословенному Крыму бродило море разливанное. На барахолке запросто можно было встретить самое настоящее яйцо Фаберже в одном ряду с салом, солдатским сукном и самогонкой.

Можно было попытаться сбежать за границу. Но как бежать большой татарской семьей? Это ж целый пароход надо нанимать. Да и землю свою жалко, и хозяйство. Сначала надеялись, что господа вернутся и сбросят большевиков. Но время шло, а новая власть валиться не собиралась. Наоборот, порядки становились все жестче. Послевоенное время было голодным, умирали целыми семьями и деревнями. Но семья Юсупа никогда не бедствовала. И понятно почему. На черном рынке достать можно было все, хотя большевики и боролись со спекулянтами изо всех сил. Драгоценности, конечно, страшно упали в цене. И отец Юсупа скрежетал зубами, выменивая на мешок муки перстенек, за который раньше мельницу купить можно было.

Неизвестно, сколько бы это тянулось и чем кончилось, но грянула Великая Отечественная, и Крым оказался под пятой захватчиков. С их приходом крымским татарам вздохнулось посвободнее. Освобождение от большевиков они восприняли не то чтобы с восторгом, но без сожаления. Казалось бы, можно и достать кубышку. Но отец Юсупа осторожничал. Немцы, конечно, европейцы и люди культурные. Но уж очень вольно они относились к вопросам морали. И больно уж дешево у них ценилась жизнь «туземцев».

И ведь прав оказался старик. Не успели фашисты насладиться крымскими пляжами и винами, как вышибли их советские части с полуострова, как хорошая хозяйка мусор выметает.

Но у советской власти оказалась хорошая память. Хорошая и злая. Сейчас много спорят, было ли «переселение народов» заслуженной карой крымским татарам, чеченцам и другим, попавшим под жернова сталинской машины, или это были жестокие и бессмысленные репрессии. Так или иначе, но настал 1944 год, татар в одночасье погрузили в эшелоны и отправили из крымского рая в жуткие и бесплодные степи Казахстана.

А спрятанный саквояж, из которого не израсходовалось и десятой части, остался в каменистой крымской земле. Отец справедливо рассудил, что в «скотовозках», набитых людьми под завязку, под постоянной охраной и с регулярными шмонами, нет ни единого шанса сохранить сокровища. Надо лишь подождать немного, все опять изменится, они вернутся домой и отроют свое богатство.

Одного не мог предвидеть старик. Что до этого момента может пройти полвека. Что сам он в пути заболеет и найдет последнее пристанище в чужой степи, в безымянной могиле, как тот мальчишка-офицер, зарытый им самим под покровом ночи без креста и надгробия.

В семье так осталось предание о заветном саквояжике с несметными сокровищами. Сыновья, парни горячие, не раз пытались сбежать и найти в Крыму свой клад. Но ни один не добрался. Всех ловили по дороге и возвращали назад, в Казахстан. Постепенно они смирились со своей участью. Но никогда не забывали о тайне отца.

И вот повеяли ветры перемен, перестройка, гласность и прочие приметы нового времени. Из сыновей только младший, Юсуп, дожил до дня возвращения на родную крымскую землю. Надо ли говорить, что первым делом они поехали туда, где когда-то был их дом. Но тут их ждало разочарование. Большое хозяйство давно было поделено на несколько маленьких, и там жили другие люди.

Сходу взять сокровище отца не вышло. Юсуп пошел окольным путем. Он всегда был мужиком оборотистым, еще в Казахстане занимался разными полулегальными и совсем нелегальными делами и скопил приличную сумму денег. Открыл в Судаке кафе. А сам понемногу принялся скупать отцовскую землю по частям.

Но клад в руки не давался. Все изменилось. Старый сад был вырублен. Старые постройки разрушены. Где искать? Отец точных примет не дал. Он рассчитывал сам вернуться и забрать свое. Юсуп с сыновьями перекопал там все вдоль и поперек, истыкали землю металлическими щупами. Все без толку. Да и как искать? Земля-то каменистая. Закрадывалась мысль, что, может, и не было никакого клада, что это все сказки. Или давно нашли его прежние хозяева участков.

Вот тут и появился на горизонте я со своим металлоискателем…

– Теперь ты понимаешь, что я искал, – сказал Юсуп, испытующе глядя на меня. – Поможешь мне?

Отказываться было глупо, ведь я именно этого и ждал. Но и соглашаться не спешил. От всей этой истории веяло каким-то замогильным холодом. Надо было подстраховаться. И я начал торговаться. Когда зазвучали цифры и проценты, старик тотчас оживился. Сразу было видно – это его стихия. Он начал торговаться с пяти процентов.

Я сразу себе «постановил» – если старик «прогнется» больше чем на 30 процентов – надо «делать ноги». Это значит, что он делиться вообще не собирается. А что будет с тем, кто найдет ему отцовский клад, – один Аллах ведает. Вполне может статься, что рядом с мальчишкой-офицером в степи ляжет.

Я смог выторговать у Юсупа двадцать пять процентов. Это был фактически приговор. Надо было бежать оттуда сломя голову. Но азарт уже и меня захватил. Я же всегда мечтал найти настоящий клад. А сокровища без риска в руки не даются.

Мы продолжали обсуждать условия «сотрудничества». Юсуп потребовал, чтобы последние 20 километров я ехал с завязанными глазами. Но по его глазам я уже понимал, что это всего лишь для того, чтобы усыпить мою бдительность. Я, в свою очередь, заявил, что мы должны быть вдвоем. Никого больше чтоб рядом не было. Юсуп развел руками – он не водит машину, а я буду с завязанными глазами. Так что один водитель понадобится. Он возьмет с собой в этом качестве сына. Я согласился. В конце концов, никто не мешает Юсупу заранее оставить на месте хоть целый взвод сыновей.

Выехать договорились вечером. Весь день я провел на нервах. Все раздумывал – дурак я или нет, что добровольно голову в петлю сую. Пусть даже это сулит сказочный барыш. Только вот покойникам сокровища не нужны. Но в конце концов сам на себя разозлился. Это что же такое, всю жизнь о кладах мечтал, а как до настоящего дела дошло – затрясся?