Игорь Атаманенко - Эликсир бессмертия для вождя. Секретные лаборатории на службе власти

Казаченко огляделся, прикидывая, где в номере могут быть установлены микрофоны, затем повернул голову в сторону стоящих на столе диктофонов.

Профессор по-своему расценил поведение собеседника.

— Мне, наверно, уже пора… Думаю, Роза уже проснулась… Я не всё успел рассказать вам… Сегодня я отдаю вам книгу, а завтра принесу ещё кое-что… Лекция у меня заканчивается в 11.00… Вам когда удобно, до или после?

Казаченко облегчённо вздохнул — захват с поличным отменяется!

— Мне, собственно, всё равно… Но если вы собираетесь сообщить мне нечто важное, то мы должны встретиться после занятий… И лучше будет, если мы сменим гостиницу… Идёт?

Профессор согласно закивал головой. Уже стоя в дверях, скороговоркой, будто боясь быть прерванным, произнёс:

— Олег Юрьевич, ещё раз примите мои извинения за недоразумение в моём доме… Впрочем, не случись этого казуса, я бы так и не узнал, что вы — человек с развитым чувством юмора… Н-да… Поэтому я хочу вручить вам ещё один мой опус… Всему тому, что здесь изложено, я был не только свидетелем, но и непосредственным участником действа… До того как я стал читать лекции в университете, мне случилось подвизаться в качестве сочинителя политических анекдотов в американском отделении журнала «Континент»… Вы знакомы с этим изданием?

— Ещё бы!

— Ну, тогда позабавитесь…

Аркадий Соломонович вынул из внутреннего кармана плаща тетрадь и торжественно, будто вручал верительную грамоту, подал её Казаченко и бесшумно выскользнул за дверь…

Если пристально вглядеться в события времён заката советской эры, то станет очевидно, что самыми привечаемыми «гонцами Истины» в СССР были анекдоты о кремлёвских небожителях. Из кухни идеологической — Русского отдела редакции журнала «Континент» — их десантировали радиоволнами в московские кухни на Ордынке и Покровке, на Васильевском острове и на Петроградской стороне. Анекдоты лёгкой конницей — уланами — летели впереди, пиками нанося ядовитые уколы, расстраивая шеренги тех, кто был «не на параде, а к коммунизму на пути…».

Анекдоты о советских правителях вторгались, как тати, в психическую сферу строителей «светлого будущего» и производили в ней роковые изменения. Да-да, именно политическим анекдотам, где главными фигурантами были «слуги народа» из Кремля, творческий коллектив «Континента» отводил роль ударных отрядов, на которые возлагалась задача не уничтожить советскую власть, но подточить её фундамент, испачкать фасад, а там, смотришь, посыплется сначала штукатурка, а затем и стены…

…Первые пять лет 1980-х вошли в новейшую историю Советского Союза как пятилетка «Трёх П» — Пятилетка Пышных Похорон . И открыл её главный идеолог Советского Союза Михаил Суслов, что само по себе очень символично, ибо с кончиной этого столпа кремлёвского ареопага, глашатая советского варианта коммунизма, забрезжила тень политической и идеологической смерти всего СССР…

После смерти Брежнева на престол взошли, — нет, были вознесены на паланкинах, ибо сами уже едва передвигали ноги, — два ходячих трупа, Андропов и Черненко. Помните вопрос, якобы заданный армянскому радио:

«Чем отличаются члены Политбюро от чемпиона мира по шахматам Анатолия Карпова?»

Ответ:

«Карпов ходит Е-два, Е-четыре, а члены ПБ ходят е-два, е-два…»

Несмотря на физическую немощь, Юрий Андропов и Константин Черненко чутко прислушивались к «вражьим голосам из-за бугра» — передачам радиостанций «Голос Америки» и «Свобода», «Немецкая волна» и «Голос Израиля», в которых речь шла об их соматическом и психическом здоровье. Константин Устинович однозначно требовал, чтобы ему на стол (или на больничную койку?) непременно клали распечатку анекдотов, шуток и частушек, ему посвящённых. Это было вменено в обязанность начальнику приснопамятного Пятого управления КГБ СССР, прозванного в народе «охранкой» или «Управлением политического сыска». Черненко настаивал, чтобы о новинках забугорного фольклора его извещали заранее, то есть ещё до того, как они выйдут на орбиту и будут миллионнократно растиражированы на московских и питерских кухнях, в подворотнях и очередях.

Сегодня я хочу рассекретить рецепт «анекдотостряпанья», поведав читателям, как создавались анекдоты о высших советских государственных и партийных державоводителях.

Итак, январь 1984 года. Нью-йоркское отделение Русского отдела редакции журнала «Континент». Конференц-зал амфитеатром. На электронном табло горящие буквы, которые складываются в фразу: «Важнейшим из искусств для нас является создание политических анекдотов ». В зале человек двадцать. Кто-то сидит, кто-то расхаживает в проходах между рядами. Все присутствующие — бывшие члены Союза писателей и Союза журналистов СССР, в разное время и разными дорогами добравшиеся до Парижа.

На отснятом скрытой видеокамерой заседании в повестке дня один вопрос: «Почему Брежнев встречал гостей, лидеров иностранных государств в аэропорту, у трапа самолёта, а Черненко встречает их в Кремле?»

То ли творческий конклав заседал в понедельник, то ли «кудесники политического анекдота» были с похмелья, но творческий процесс не заладился с самого начала.

«Тамада нью-йоркской обедни», в прошлом известный советский писатель, лауреат премии имени Ленинского комсомола Миша Хейфец, тщетно призывает собравшихся мастеров непечатного слова собраться с мыслями и предлагать свои варианты ответа на поставленный вопрос. Наконец, выйдя из себя, он истошно кричит:

— Так чем же мы сегодня загрузим нашу ЭВМ?!

Действительно, все предложения участников политических посиделок, то есть предложения по заданной теме, сколь абсурдны они ни были, записываются на магнитную ленту, которая в последующем обрабатывается с помощью электронной машины, провозвестника современного компьютера. Плоды своих электронных умозаключений машина выплёвывает через час после загрузки в неё «руды» — реплик острословов в эмиграции. Плевки из ЭВМ в виде перфокарт немедленно расшифровываются отставными офицерами-криптографами, ранее служившими в Главном штабе НАТО в Брюсселе. В заключение ответы, выданные машиной, рассматриваются верховными жрецами «Континента».

…Не обходится и без курьёзов. В середине 1970-х создатели политических анекдотов любопытства ради заложили в ЭВМ десятки запрограммированных баек о Чапаеве и Петьке, о супружеской неверности и о евреях, чтобы узнать, какие из них пользуются в СССР наибольшей популярностью. И что вы себе думаете? Машина таки справилась с задачей. Ответ был таков: