Елена Кнорре - Загадки Сфинкса

Страшный Сфинкс — чудовище с человеческим лицом и телом льва — был наслан богиней Герой на Фивы в наказание за тяжкий грех. Он поселился на горе Сфингионе, у самого входа в Фивы, и каждому проходившему задавал загадку. Тех, кто не мог найти ответа, Сфинкс хватал своими громадными львиными лапами с длинными острыми когтями и душил. Так повествует миф. Сфинкс и значит по-древнегречески душитель.

Как и во всяком мифе, символику здесь распознать нетрудно. Сама жизнь нередко ставит перед человечеством загадки, от ответа на которые порой зависит жизнь или смерть. Течет время, века сменяют тысячелетия, а загадки мироздания не становятся проще. Некоторые даже переходят в разряд вечных при всем могуществе современной науки и совершенстве техники.

Когда создавались мифы, люди вряд ли были более счастливы, чем теперь. Но одно можно сказать твердо: они жили в полном согласии с природой. На той стадии развития человечества, при тех орудиях это был единственно возможный способ существования.

С ростом цивилизации человечество все дальше и дальше уходило от идиллической гармонии. И вот мы, которым было дано преодолеть притяжение Земли, взглянуть на нее с космических орбит и убедиться, насколько она мала, хрупка и уязвима, — мы поставлены перед грозной дилеммой: погибнуть вместе с погубленной нами природой либо найти пути к выживанию. Найти быстро, поскольку отпущенное на отгадки время мы уже исчерпали.

Если мы выбираем жизнь, то при всей своей высокоразвитой цивилизации и фантастической технике, при всем огромном количестве знаний, которыми нас напичкали, мы вынуждены заново учиться простейшим вещам, впитанным с молоком матери детьми еще в незапамятные времена.

Нам придется прежде всего осознать, что мы вовсе не нужны природе. Она по максимуму, виртуозно обеспечила нашу сохранность для воспроизведения потомства, для сохранения вида. Таков закон жизни. А дальше судьба наша всем безразлична. Погибнем или уцелеем, счастливы ли и добры или дряхлы и снедаемы горестями…

Символичные строки стихотворения американской поэтессы Сары Тисдейл:

Природа необходима нам, а не мы ей. Чистая, не отравленная, не загаженная, во всем своем блеске и величии. И это первое, главное знание, которое, хочешь не хочешь, приходится крепко усвоить. Кстати, не в обиду пусть воспримется, но те люди, которых мы привычно именуем дикарями, в отличие от самих себя, «высокоцивилизованных», руководствуются этим главным знанием неукоснительно. Достаточно поучителен для нас пример аборигенов Соломоновых островов, поразивших польскую путешественницу своим отношением к природе.

«Речка, разделяющая селенье О’у на острове Улава, удивляет своей чистотой. И не только прозрачностью самой воды, стремительным потоком, бегущим с гор в океан, но и весьма опрятным видом, в котором содержатся берега. Здесь не найдешь никакого сора, даже горстки мусора. Каждый камешек, каждую палочку или увядший листок жители тщательно подбирают, а почву подметают чуть не до блеска. Детей с малолетства приучают соблюдать чистоту у речки. Там ведь царствует речной дух Пвауру Oxo! Когда он гневается, то вздымает волны, которые бурлят и пенятся… Ужас обуревает в такое время жителей селенья. И когда река успокаивается, они сразу же начинают искать причину, разгневавшую духа. Разумеется, всегда находится какой-нибудь небрежно брошенный на берегу предмет, оставленный незадачливым островитянином, который брал воду для приготовления пищи или других надобностей. Зачастую это всего лишь скорлупка каштана или Канарского ореха…».

Право, остается лишь горевать, что не завели мы своих «Пвауру Охо» ни в Москве-реке, ни в Неве, ни в Волге, ни в Енисее…

В самом деле, только настоящие дикари могут не понимать, что природа необходима нам не только потому, что мы ее порождение и для сохранения здоровья и жизни должны есть, пить, дышать, обогреваться, одеваться за ее счет, из ее запасов, но и потому, что мы можем выжить, лишь обладая душевным здоровьем. А для этого надо уметь ощущать красоту и радость жизни, найти собственное созвучие в удивительной гармонии окружающего мира, чтобы оставаться в ладу с самими собой. Всему этому учили и учат писатели, поэты, художники, древние легенды и мифы, все культы и религии. Обобщенная человеческая мудрость из века в век старалась предостеречь нас теми или иными средствами, достучаться до сознания каждого — от мала до велика. Но мы стали слишком самоуверенны, слишком упоены своим всемогуществом. До детских ли «наивных сказочек» покорителям Земли и неба!

«Человек не достигает счастья не потому, что его не хочет, а потому, что не знает, в чем оно состоит, — не раз повторял Сократ, живший около 470–399 гг. до н. э. — Именно из-за незнания он принимает за реальное добро то, что таковым не является…» А что же является таковым? Что есть добро, позволяющее человеку обрести душевное равновесие, быть в ладу с собой и с окружающими? Над этим раздумывали все великие умы.

Поразительно современно звучит ответ глубочайшего знатока души человеческой Ф. М. Достоевского, вложенный в уста одного из любимых его героев — идиота, князя Мышкина: «Он раз зашел в горы, в ясный солнечный день, и долго ходил с одною мучительною, но никак не воплощавшеюся мыслью. Перед ним было блестящее небо, внизу озеро, кругом горизонт светлый и бесконечный, которому конца-края нет. Он долго смотрел и терзался. Ему вспомнилось теперь, как простирал он руки свои в эту светлую, бесконечную синеву и плакал. Мучило его то, что всему этому он совсем чужой. Что же это за пир, что же это за всегдашний великий праздник, которому нет конца и к которому тянет его давно, всегда, с самого детства, и к которому он никак не может пристать? Каждое утро восходит такое же светлое солнце; каждое утро на водопаде радуга; каждый вечер снеговая, самая высокая гора там, вдали, на краю неба, горит пурпуровым пламенем; каждая маленькая мушка, которая жужжит около него в горячем солнечном луче, во всем этом хоре участница: место знает свое, любит его и счастлива; каждая травинка растет и счастлива! И у всего свой путь, и все знает свой путь, с песнью отходит и с песнью приходит; один он ничего не знает, ничего не понимает, ни людей, ни звуков, всему чужой и выкидыш…».