Аглая Топорова - Украина трех революций

Противники Майдана — в этом теперь было стыдно признаваться, но все-таки такие люди еще оставались — тоже вели себя непросто. Одни ждали российской помощи, другие — возвращения Януковича на белом коне, третьи просто проклинали всех и вся.

На что-то постоянно собирали деньги: на бронежилеты, на медикаменты — для раненых майдановцев и раненых милиционеров, — на крымских детей-сирот, оружие для Нацгвардии и миротворческих батальонов.

Постоянно ходили слухи о мобилизации. Многих мужчин призывного возраста неожиданно отправили на сборы. На еду и сигареты для них тоже собирали деньги.

Можно, конечно, интеллигентно написать, что жители Киева переживали чудовищную травму после боев в центре города, но лично у меня было ощущение, что я оказалась в гигантском сумасшедшем доме.

Логика окружающих стала мне совершенно непонятной. Да и мир вокруг утратил привычные черты. Киев большой и неудобный в транспортном отношении город, поэтому передвигаться по нему мне приходилось в основном на такси. Киевские таксисты всегда много разговаривали. А просить их помолчать как-то не было принято. За много лет жизни в украинской столице я привыкла, что в ответ на мое «здравствуйте» таксист задает вопрос: «А вы с Москвы?» Теперь к этому вопросу добавился более сложный и неоднозначный:

«И что там ваш Путин думает?» И вот тут наступало самое трудное: нужно было отвечать как-то так обтекаемо, чтобы не начался скандал. Потому что ни язык, ни внешность таксиста совершенно не объясняли, воюет он в данный момент с Россией или ждет российского спецназа как спасения от всего, что произошло. Это вызывало невероятный дискомфорт и постоянно держало в напряжении.

Напрягало вообще очень многое.

Я прожила и проработала в Киеве больше десяти лет. Мне казалось, что я достаточно ассимилирована и в достаточной мере понимаю тамошнюю жизнь. Я никогда ни от кого не скрывала, что я гражданка России родом из Санкт-Петербурга. После победы Майдана оказалось, что я почему-то должна нести ответственность за действия российской власти по отношению к Украине. Не только таксисты, но и хорошо знакомые много лет люди постоянно требовали от меня выразить какую-то свою позицию по Крыму, поведению Владимира Путина, российскому вторжению. И, разумеется, они ждали того, что я буду просить у Украины прощения, как это делали в тот момент многие россияне — и известные, и простые, как я. Но мне этого совсем не хотелось. Я не чувствовала (да и сейчас не чувствую) никакой вины перед Украиной — ни личной, ни российского государства. Но бесконечные споры о таких вещах и постоянное объяснение своей позиции очень быстро делают жизнь невыносимой. Поэтому, как ни было мне тяжело, я приняла решение вернуться в Петербург.

В Петербурге, в каждой компании, и в госучреждениях вроде школы или ФМС я вынуждена была петь «арию украинского гостя». Оказалось, здесь никто не только не понимает, что произошло на Украине в последние несколько недель, но и вообще никогда особенно Украиной не интересовался. Рассказывать приходилось вещи, казавшиеся мне само собой разумеющимися и очевидные каждому жителю Украины. То есть объяснять, что эта страна как-то жила и до 21 ноября 2013 года.

Еще когда на Майдане были всего лишь относительно мирные скачки, а в социальных сетях шла война всех против всех, многие люди по обе стороны границы задавались вопросом: украинцы на Майдане всегда такими были или внезапно сошли с ума? Однозначного ответа на этот вопрос не было. Скорее всего, его нет и теперь. Можно лишь попробовать отследить череду событий, которые привели не то чтобы даже к Майдану как к массовой акции протеста, а к формированию у украинских граждан того типа сознания, который теперь принято называть Майданом головного мозга (МГМ).

В принципе первые симптомы МГМ появились в украинском обществе во время суда над Юлией Тимошенко. Любовь к Юлии Тимошенко у украинцев всегда носила несколько иррациональный характер, но именно после приговора, вынесенного Печерским судом 11 октября 2011 года, в сознании активной части населения Украины начали происходить какие-то совсем уж невероятные изменения.

Напомним, что такого приговора Юлии Владимировне никто не ожидал. Прогрессивно мыслящие люди — политологи, эксперты по самым разным вопросам, журналисты — до последней минуты были уверены в том, что ситуация с Тимошенко как-то счастливо разрешится сама собой. Ну в крайнем случае в суде высшей инстанции. Даже причитаниям самой госпожи Тимошенко о том, что приговорят ее к семи годам лишения свободы (как в результате и случилось), никто, кроме ее верных соратников, не верил. Принято было считать их обычным пиаром Тимошенко. Мало кому приходило в голову и то, что президент Янукович все-таки решится посадить госпожу Тимошенко по-настоящему.

Именно во время процесса Тимошенко, мне кажется, сознание многих украинцев сдвинулось с той точки, когда люди еще способны воспринимать мир в категориях, предлагаемых современной цивилизацией.

Я не буду сейчас разбирать, была ли Тимошенко виновна в том, что ей инкриминировали, нарушало ли то, что ее посадили, законы Украины и был ли суд над ней всего лишь местью Януковича и реализацией его желания устранить конкурента в борьбе за президентский пост. Мне важно рассказать, как менялись представления граждан Украины о законности, уважении к государству и его решениям, органам власти, милиции и т. д. То есть как и куда девалась адекватность украинцев в оценке окружающей реальности и своего места в ней.

Сейчас, конечно, это трудно себе представить, но во времена расцвета так называемого режима Януковича важные судебные процессы транслировались в прямом эфире. По телевизору. Не нужно было даже смотреть какие-то стримы в интернете или читать проникновенные репортажи из зала суда. Просто включаешь «5 канал», а там все в режиме реального времени. Выводы можно делать самим.

Главной особенностью процесса Тимошенко можно назвать ее беспрецедентно хамское поведение в суде. Заставляя свой электорат поверить в то, что судят ее незаконно, госпожа Тимошенко начала с того, что категорически отказывалась вставать. В смысле подниматься со стула в ответ на слова секретаря «Встать, суд идет». Отвечала на вопросы и заявляла ходатайства Юлия Тимошенко тоже сидя. Это вызывало у ее сторонников бурю восторга. Дружественные СМИ друг за другом на все лады повторяли заголовок «У Родиона Киреева опять не встает» (Родион Киреев — молодой судья на процессе Тимошенко). В принципе смотреть, как пятидесятилетняя баба с манерами провинциальной продавщицы изгаляется и с каждым днем все больше совершенствуется в хамстве по отношению к тридцатилетнему судье в очках а-ля Гарри Поттер, было неприятно. А ни на один вопрос, не оскорбив лично судью, украинскую судебную систему в целом, президента Януковича и других тогдашних и бывших должностных лиц Украины, Юлия Тимошенко не отвечала. Но Украина — не только не Россия, но и не Америка. Так что наказания за неуважение к суду там не предусмотрено. Более того, на вопрос журналистки, как можно было согласно украинскому законодательству наказать госпожу Тимошенко за столь вызывающее поведение в суде, адвокат Татьяна Монтян вынуждена была ответить, что, к сожалению, никак, потому что за двадцать лет судопроизводства на независимой Украине и семьдесят лет советского судопроизводства не нашлось человека, которому пришло бы в голову не вставать в суде, демонстрируя таким образом свое несогласие даже не с результатом, а с самим фактом процесса.