Аглая Топорова - Украина трех революций

Именно возле Украинского дома демонстранты впервые за много лет пошли на бойцов «Беркута» с дубинками и газовыми баллончиками. Именно тогда в головы радикально настроенных ненавистников режима Януковича стали вбивать мысль о том, что силовое противодействие жестким мерам милиции и «Беркута» является не нарушением закона, а необходимой самообороной. Так что судить демонстрантов за драку с милиционерами ни в коем случае нельзя, а если и судить, то оправдывать, а вместо них сажать милиционеров, напавших на мирных протестующих.

Обвинения, предъявленные участниками драк с «Беркутом», общество и медиа считали политическими, а суд над ярче всех засветившимися драчунами — расправой над инакомыслящими. Впрочем, став для СМИ героями, судимые участники акции узниками совести так и не стали — они получили минимальные условные сроки.

Если русский будет вторым государственным языком, украинский попросту исчезнет.

Поэтому его надо поддерживать пусть даже искусственным путем. Это наиболее гуманное, интеллигентное объяснение невозможности придания русскому языку статуса государственного. Вроде русского языка и так хватает во всех сферах жизни, нечего его поддерживать в ущерб украинскому, который русский язык неминуемо вытеснит из всех сфер жизни.

На мой вкус, объяснение это даже не странное, а абсолютно лживое. Если украинский язык так или иначе просуществовал все годы советской власти, то совершенно непонятно, куда бы он вдруг делся. Неужели Святослав Вакарчук запел бы по-русски, а Юрий Андрухович начал бы писать стихи и прозу на русском языке? Неужели во Львове заговорили бы по-русски?

Более того, сторонники такого взгляда на проблему изначально отказывали украинскому языку в конкурентоспособности и вообще подчеркивали его искусственность для большинства населения страны, что тоже не являлось правдой, потому что большинство населения Украины все-таки являются билингвами, которым, в общем-то, все равно, на каком из языков говорить или даже писать. Другое дело, что в плане развития, собственно, языков это не приводило ни к чему хорошему. Русские слова все больше проникали в корпус украинского языка и оставались там к неудовольствию автохтонных филологов, а украинские — замусоривали и без того специфический местный русский. Отсутствие образовательных программ, которые позволяли бы разграничивать родственные языки — примерно так, как это происходило в рамках советской школьной системы, — приводило, а в результате и привело население Украины не только к конфликту, но и к весьма и весьма странному взгляду на окружающий мир. Прежде всего языковые дуализм и противостояние использовали в самых разных сферах жизни: от заниженных или завышенных оценок в школах и вузах, невинной игры слов в рекламе до сложных политтехнологических разработок и законодательной неразберихи. Толкование Конституции, практика судопроизводства, способы делового общения, правительственные программы и приоритеты, даже названия улиц и населенных пунктов — все это обретало новые, зачастую противоположные смыслы в новых и новых переводах с одного языка на другой, очень близкий язык.

Отсутствие государственного стандарта грамотности как для русского, так и для украинского языков вынуждало каждое средство массовой информации — и печатное, и электронное — изобретать собственный язык. И если одни — «Коммерсантъ-Украина», например, — пытались воспроизводить законодательные и экономические инициативы, а также высказывания политиков максимально точно, то многие другие украинские издания, наоборот, как будто специально работали над тем, чтобы обо всем, напечатанном в них — в том числе и бесконечных нелепых сенсациях вроде введения виз с Российской Федерацией или запрете гомосексуальных отношений на всей территории Украины — можно было сказать: «Простите, вы нас не так поняли».

В практически полностью украиноязычных электронных СМИ мозги промывались совсем уж по-простому: чем больше на канале украиноязычных программ и комментаторов, тем канал более проукраинский, чем больше русскоязычных — соответственно. Флагман «оранжевой революции» «5 канал» (принадлежит Петру Порошенко, президенту Украины на момент написания этой заметки) одно время даже держал в ведущих косноязычного Стефана Бандеру — не то внука, не то племянника «великого украинца» Степана. Якобы пророссийский «Интер» отвечал на это главным выпуском новостей «Подробности» в исполнении ведущей Анны Гомонай, чей русский язык — стилистика, интонации, да и выражение лица, с которым зачитывала новости супруга националистически настроенного депутата Верховной рады Андрея Шевченко, — вызывал отвращение у любого поборника официального двуязычия на Украине. Неприятие такого русского возникало почти что методом НЛП.

Надо признать, что и боевые листки борцов за все русское против всего украинского отличались какой-то тотальной безграмотностью. Настолько непристойной, что сводили все усилия в борьбе за права русскоязычного населения к восприятию этой борьбы как некой формы сумасшествия или в лучшем случае впопыхах сделанной халтуры. Тут стоит отметить и тот факт, что в повседневной жизни эти русофилы с удовольствием тусовались с оголтелыми националистами. И в целом выглядели как вполне слаженная команда или хорошо сыгравшийся ансамбль. Я, разумеется, не могу ни подтвердить, ни опровергнуть этих фактов, но предположения, а то и инсайдерская информация о том, что эти непримиримые противники получали деньги в одной кассе. И это не было ноу-хау администрации Януковича. Языковой вопрос так или иначе оплачивался при всех режимах. Косвенным подтверждением этого факта, впрочем, служит то, что любое не мейнстримное мнение, высказанное по языковому вопросу, на Украине воспринималось обеими сторонами конфликта как жесточайшее оскорбление и предательство неизвестно чьих интересов. Я лично столкнулась с этим в 2012 году, когда опубликовала в «Украинской правде» статью «Иллюзия русского» и была обвинена представителями Русского мира во всех смертных грехах, включая предательство национальных интересов России.

Отдельным подарком населению Украины стало обязательное дублирование фильмов (в том числе и российского производства) на украинский язык. И если в начале 2000-х российские и иностранные фильмы сопровождались безобидными (хотя и невероятно смешными, например, сериал Владимира Бортко «Идиот» никто не смотрел, все исключительно читали субтитрами), то в 2010–2014-х фильмы стали дублировать по-настоящему. Особенной проблемы понимания при этом, конечно, не возникало — хороший фильм никаким языком не испортишь, плохому — добавляло очарования. Другое дело, что посещаемость кинотеатров довольно сильно упала, а соответственно, снизились и доходы их владельцев. Больше всего пострадали хозяева кинотеатров в Крыму и других курортных зонах Украины — туристам из РФ и других постсоветских стран стало просто незачем идти в кино, все равно ведь ничего не понятно. Неоднократные обращения предпринимателей к властям ничего в этом вопросе не изменили, как и вышеупомянутый Закон «О государственной языковой политике».