Марк Солонин - Великая Отечественная: был ли разгром?

Тут интереснее другое. Вернемся в соседний наркомат, к морякам. Первая телеграмма, которую дал прибежавший заместитель наркома, ушла в 23.50 и состояла из одной фразы [30] Все три телеграммы предоставлены автору исследователем Олегом Козинкиным. :

«Немедленно перейти на оперативную готовность номер один» [31] ЦВМА, ф. 216, д. 12487, л. 443. Подлинник. .

Собственно директиву писали уже не торопясь, и отправилась она к флотам, несмотря на то, что была намного короче армейской, куда позже, чем у соседей — в 1.12.

«В течение 22.6. — 23.6. возможно внезапное нападение немцев. Нападение немцев может начаться с провокационных действий. Наша задача не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно флотам и флотилиям быть в полной боевой готовности встретить возможный удар немцев или их союзников. Приказываю, перейдя на оперативную готовность № 1, тщательно маскировать повышение боевой готовности. Ведение разведки в чужих территориальных водах категорически запрещаю. Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить» [32] Там же, л. 442. Подлинник. .

То есть что сделал Кузнецов? Он отправил заместителя в наркомат, и тот передал флотам условный сигнал о приведении их в боевую готовность. А потом, дождавшись, пока военные отправят свою директиву, выслушал от них все новости и уже тогда, не торопясь, написал более подробные приказы.

Что сделали на флотах, получив такие директивы? А что бы вы сделали? Правильно! С флотов пошли звонки в наркомат. Первым и главным вопросом было: «Стрелять на поражение можно?» «Можно!» — радостно отвечал нарком.

А в наркомате обороны что — телефона не было? Откуда вообще известно, что «Директива № 1» была на самом деле первой? Кто может утверждать, что, вернувшись с совещания, Тимошенко и Жуков не отправили первым делом в округа что-нибудь вроде «Привести в действие план прикрытия государственной границы» или не поручили тому же Ватутину связаться с командующими по ВЧ и предупредить их?

Кстати, согласно показаниям Павлова на следствии, Тимошенко той ночью звонил в округа. Но как!

«В час ночи 22 июня по приказу народного комиссара обороны я был вызван в штаб фронта. Вместе со мной туда явились член Военного Совета корпусной комиссар Фоминых и начальник штаба фронта генерал-майор Климовских. Первым вопросом по телефону народный комиссар задал: “Ну, как у вас, спокойно?” Я ответил, что очень большое движение немецких войск наблюдается на правом фланге, по донесению командующего 3-й армией Кузнецова, в течение полутора суток в Сувалкский выступ шли беспрерывно немецкие мотомехколонны. По его же донесению, на участке Августов — Сопоцкин во многих местах со стороны немцев снята проволока заграждения…»

Прелестно! У Павлова идут такие донесения, а он отправляется вечером в театр на оперетку и потом в штаб глаз не кажет. Впрочем, и Тимошенко тоже не лучше…

«На мой доклад народный комиссар ответил: “Вы будьте поспокойнее и не паникуйте, штаб же соберите на всякий случай сегодня утром, может, что-нибудь и случится неприятное, но смотрите, ни на какую провокацию не идите. Если будут отдельные провокации — позвоните”. На этом разговор закончился».

Хорош нарком? «Соберите штаб утром»! Если, конечно, не врет подследственный Павлов, жертва сталинизма. А он врал всю дорогу, пытаясь переложить вину с себя на других, врал и путал, думая, что лопух-чекист ничего в военных делах не смыслит.

Впрочем, у нас есть еще одни мемуары, особых сомнений не вызывающие. Это воспоминания маршала Захарова, который в то время был начальником штаба Одесского военного округа. Вечером 21 июня он находился в штабе полевого командного пункта в Тирасполе и, естественно, никуда оттуда не уходил. В Одесский округ тоже пришел звонок, но не в час ночи, а значительно раньше.

«Около 22 часов 21 июня по аппарату БОДО меня вызвал на переговоры из Одессы командующий войсками округа. Он спрашивал, смогу ли я расшифровать телеграмму, если получу ее из Москвы. Командующему был дан ответ, что я любую шифровку из Москвы расшифровать смогу. Последовал опять вопрос: “Вторично спрашиваю, подтвердите свой ответ, можете ли расшифровать шифровку из Москвы?” Меня крайне удивило повторение запроса. Я ответил: “Вторично докладываю, что любую шифровку из Москвы могу расшифровать”. Последовало указание: “Ожидайте поступления из Москвы шифровки особой важности. Военный совет уполномочивает вас шифровку немедленно расшифровать и отдать соответствующие распоряжения…”».

В 22 часа и Жуков, и Тимошенко еще были в сталинском кабинете. Но кто-то ведь сообщил командующему Одесским округом о том, что надо ждать очень важную директиву. Значит, или нарком, или начальник ГШ позвонили кому-то из своих заместителей, коротко ввели в курс дела и приказали обзванивать округа. Возможно, этим как раз и занимался упомянутый, но не присутствующий Ватутин. Любопытна реакция Захарова:

«После получения такого распоряжения мною было немедленно дано указание начальнику шифровального отдела выделить опытного шифровальщика, способного быстро и точно расшифровать телеграмму, как только последует вызов из Москвы к аппарату БОДО и начнется передача. Спустившись в помещение узла связи, я вызвал к аппарату БОДО оперативного дежурного по Генеральному штабу и спросил его, когда можно ожидать передачу шифровки особой важности. Дежурный ответил, что пока не знает. Оценив создавшееся положение, около 23 часов 21 июня я решил вызвать к аппаратам командиров 14-го, 35-го и 48-го стрелковых корпусов и начальника штаба 2-го кавалерийского корпуса, командир которого генерал П. А. Белов был в то время в очередном отпуске и отдыхал в окружном санатории в Одессе… Всем им были даны следующие указания: 1. Штабы и войска поднять по боевой тревоге и вывести из населенных пунктов. 2. Частям прикрытия занять свои районы. 3. Установить связь с пограничными частями…»

Обратите внимание: начальник штаба Одесского округа начинает действовать за два часа до получения директивы. Он, по сути, и не нуждался в приказе — порядок действий ему диктовали предшествующие мероприятия и план прикрытия государственной границы. Поэтому странный двойной запрос из штаба округа (явно последовавший за двойным запросом из Москвы) он воспринял как сигнал к действию.

«Возвратившись в штаб, где к этому времени были собраны начальники отделов и родов войск, а также командующий ВВС округа, я информировал их о том, что ожидается телеграмма особой важности из Москвы и что мною отданы соответствующие приказания командирам корпусов. Тут же присутствовал командир 2-го механизированного корпуса генерал-майор Ю. В. Новосельский, штаб которого размещался в Тирасполе. Последнему также было дано указание о приведении дивизий корпуса в боевую готовность и выводе их в намеченные районы ожидания. Таким образом, непосредственно в приграничной полосе ОдВО по боевой тревоге были подняты семь стрелковых, две кавалерийские, две танковые и моторизованная дивизии и два укрепленных района…